— Да, Мэдди, вы можете участвовать, мы действительно хотели бы, чтобы все приняли участие, — в отчаянии говорит он.

Она с волнением смотрит на меня.

— Элли должна участвовать! Она — потрясающая.

Все оборачиваются на меня, и я чувствую, что краснею.

Мэдди никогда не видела моей живописи, но во время собраний, ожидая, пока перезагрузится игра «Кардашьян», она наблюдала за тем, как я набрасываю лица людей, сидящих вокруг стола. Лица — люди — мой любимый сюжет. Есть на что посмотреть. Так много странных, безобразных, занимательных хитросплетений. На самом деле вы когда-нибудь смотрели на нос вблизи? Он завораживает. Он такой причудливый, сложный и разноцветный. Все эти странные тональные переходы, проходящие по нелепому костному наросту, необъяснимым образом занимают пространство посреди вашего лица. Некоторое время меня очень интересовали уши, теперь я одержима носом. Мне нравится рисовать Урсулу с ее стервозным осьминожьим лицом. Мэдди хранит нарисованную мной карикатуру на нее с разбросанными по столу щупальцами и все время невинно спрашивает Урсулу, нравится ли она ей.

Мэдди еще не закончила.

— В прошлом году Элли нарисовала открытку на мой день рождения! — Это правда, нарисовала — и Мэдди полсекунды выглядела довольной, так как подумала, что я купила ее на сайте Moonpig[40]. Когда я сказала, что нарисовала открытку сама, Мэдди с легкой тревогой в голосе спросила, не одолжить ли мне немного денег из трастового фонда Альфреда (да, разумеется, у пса есть трастовый фонд, как же еще он будет посещать университет?).

— Да, я подумываю об участии, — говорю я, прикидываясь, что рассматриваю такую возможность. Я уже много думала об этом. Трудно удержаться с учетом всей этой шумихи вокруг меня.

Мэдди открывает рот, чтобы еще поспорить на этот счет, но именно в этот момент я замечаю в дверях Софи, которая так красива и взволнованна в своем струящемся зеленом платье. Я так рада видеть ее.

Я спешу ей навстречу, мы обнимаемся, похихикивая от возбуждения. Я чувствую себя слегка нашкодившей, пригласив свою лучшую подругу на рабочее мероприятие, в круг моих коллег, с которыми она никогда не встречалась. Два этих мира обычно никогда не соприкасаются.

Народ прибывает, и я беру ее за руку и веду к бару. Я объясняю, что нам как можно быстрее нужно выпить из пластиковых стаканчиков ярко-желтое вино, пока оно не закончилось. Софи что-то бормочет о приходящей няне и о споре с Новым Райаном по поводу того, когда укладывать спать Сиару, а я боковым зрением наблюдаю за Агентами Смитами. Они скучились плотной толпой у бара и тихо разговаривают между собой. Поразившая меня Дама в синем держится слегка поодаль, не желая включаться в их негромкую беседу, и с уверенным видом оглядывает зал.

Она такая крутая. Я никогда не смогла бы стоять вот так, ничего не делая. Я бы смотрела на телефон, притворяясь, что получила жизненно важное сообщение, а сама тайком играла бы в головоломку «Candy Crush».

Мы залпом выпиваем противное вино, одновременно гримасничая. Софи возбужденно толкает меня.

— Ну, так как дела с Tinder? Пришли новые предложения? Расскажи мне о них, покажи фотографии!

— О, это отвратительно, — говорю я, помахивая стаканчиком в воздухе. — Вчера вечером я встретилась с парнем, который почувствовал своим долгом сказать мне, что принимает душ раз в неделю. Он сказал, что поступает так не ради защиты окружающей среды, просто он полагает, что от него не пахнет, и не любит воду. Кто не любит воду? Все мы состоим, главным образом, из воды.

Софи смеется.

— Значит, он похож на кота? Может быть, это клево? — Она хлопает меня по руке. — Элли, где-то есть тот, кто сразит тебя наповал, я знаю. Просто не бросай это дело. Тебе нужно встретить на своем пути какого-нибудь приличного парня, за которого через год ты могла бы выйти замуж! — Я неловко переминаюсь с ноги на ногу. Я надеялась, что она попросит, чтобы я отказалась от Tinder и забыла обо всех этих чудаках.

Я вижу, что к нам направляется Мэдди. Это может быть интересно, они никогда не встречались. Они смущенно улыбаются друг другу и полсекунды молчат, как два столкнувшихся мира.

— Не могу поверить, что вы, ребята, прежде никогда не разговаривали, — произношу я в странной тишине. — Вы обе — мои лучшие подруги! — смеясь, говорю я и добавляю: — Не грызитесь из-за меня!

Лучше бы мне немного помолчать. Я кожей ощущаю нарастающее напряжение, и у меня крутит живот. Возможно, они терпеть не могут друг Друга. Возможно, они правда начнут грызться! Когда собираются два разных круга друзей, всегда происходит что-нибудь необычное. Они все знают друг о друге — Мэдди видела фотографии сосков Софи, когда она кормила ребенка грудью, и у нее начался мастит, а Софи видела фотографии крохотного пениса Альфреда после того, как его кастрировали, но они не знакомы. Софи, откашлявшись, спрашивает, как у Мэдди прошел день. Мысленно они кружат друг вокруг друга, как два диких зверя, при этом одна оценивает другую. Тяжело сознавать, что произойдет дальше. «Прошу вас, забудьте о ненависти друг к другу», — умоляю я про себя.

Молчание затягивается, временная передышка, пока идет разговор о погоде, а потом Мэдди с озорным видом говорит:

— А что, в школе Элли тоже была большой неудачницей?

Софи вздрагивает и обнимает Мэдди.

— Именно так. У нее были огромные сиськи, но она так и не смогла обзавестись приятелем.

Они начинают наперебой вспоминать истории из жизни Элли, смеясь и толкая друг друга. Нет лучшего способа подружить двух британок, чем дать им возможность облить грязью третью. Фу, постойте-ка, подходит Рич. ФУ, он представляется Софи. ФУ.

— Привет всем! Так приятно познакомиться с вами, — говорит он. — Меня зовут Рич. Надеюсь, Элли, рассказывала вам обо мне — не верьте ни единому слову, ХА-ХА!

Худшего способа, чтобы представиться, невозможно придумать, такое позволительно только сконфуженному старику.

— Софи Эллис, — говорит Софи, протягивая ему вялую ладонь для рукопожатия, так как она действительно слышала о Риче.

— О, ха-ха, как Софи Эллис Бекс… (О БОЖЕ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ГОВОРИ ЭТОГО) … тор[41]? — смеясь спрашивает Рич. Лицо Софи мрачнеет. Она выдергивает свою руку. Рич бледнеет. Он понимает, что совершил промах, но не может понять, какой именно. Он похож на испуганное животное, не знающее, в какую сторону бежать, но понимающее, что от этого решения, возможно, зависит его жизнь.

— Нет, — говорит Софи ледяным голосом, — совсем не как она.

Рич прикусывает губу. Он отчаянно хочет пошутить насчет песни «Murder on the Dancefloor», я вижу, что хочет, все это видят, но лучше бы ему этого не делать.

Он снова нервно смеется, а потом облизывает искусанные губы.

— Но… (о боже, он снова пытается пошутить), это действительно похоже, Софи… Эллис Бекстор. Похоже на ее имя.

Воцаряется тишина, мне не следовало бы так веселиться, но мне весело.

— Певица? — опять пытается сказать он, начиная потеть. — Диджей?

— Рада была с вами познакомиться, — говорит Софи, пристально глядя на него и не шевелясь.

Он кивает и с опущенной головой удаляется, развернувшись в сторону туалета. Она испортила ему вечер. Поделом ему и его белым медведям.

— О боже, какой кошмар, — говорит Софи, повернувшись к нам спиной.

Мэдди кивает.

— Кошмар! — Я уже предупреждала ее, что не стоит шутить по поводу фамилии Софи. Ну да, ей не следовало брать фамилию мужа, когда они поженились. Все мы предостерегали ее, что подобные вещи будут случаться постоянно. Ну да ладно. Если бы Софи Эллис Бекстор обладала не одним популярным хитом, возможно, шутки были бы по крайней мере разнообразнее.

Я замечаю, что кто-то еще занял место Рича рядом с нами.

Это она.

— Привет, — тихо говорит она мне. Я внимательно смотрю на нее, в ответ она внимательно смотрит на меня.