— Я так и думал! — радостно хлопнул в ладоши Горшок и обернулся, протянув руку. — Понкратова, фломик черный дай. Резче ты!

— Горшков! Сейчас же сядь на свое место! — уже менее уверенно произнесла Яна.

Ноль эмоций.

Забрав из рук Дашки фломастер, Стас снял колпачок и наклонился совсем низко к моему лицу.

— Думаешь, такой крутой, да? Начистил мне морду при всех, показал, кто дома папа? Опозорил и думал, что все с рук сойдет? — прошептал так тихо, чтобы услышать мог только я. — Извини, брат, спор есть спор. И если честно, я рад, что ты обосрался.

Улыбаясь, с нажимом тщательно вывел на моем лбу кривые буквы и, закрыв фломастер, кинул его обратно Понкратовой.

Я сидел, не отводя взгляд от Яны, которая словно застыла. Увидев, что за слово написал Горшков, она округлила глаза, дотронувшись кончиками пальцев до губ.

Девчонки тихо ахнули, пацаны явно охренели, не в состоянии поверить своим глазам. И все молчали. Стояла гробовая тишина. Даже Круглов заткнулся, глупо мигая.

— А сейчас Набиев нам всем кое-что скажет! Твой выход, — проговорил Горшок уже тише и подмигнул. После чего с видом победителя вальяжно прошел на свое место.

— Я трепло, — произнес ровно, абсолютно не переживая, что обо мне подумает кучка тупых разгильдяев.

Еще месяц назад подобное стало бы настоящим крахом, но сейчас все это не имело никакого значения.

— Громче говори, че ты шепчешь! — выкрикнул Стас.

— Иди на хер, — повесив рюкзак на плечо, молча вышел из класса.

Двадцать восемь пар глаз в звенящей тишине недоуменно уставились мне в спину.