Смиренный парус челнока

И слышит песню рыбака

Над тихоструйною рекою.

Раскинув невод по волнам,

Рыбак, на вёсла наклоненный,

Плывёт к лесистым берегам,

К порогу хижины смиренной.

И видит добрый князь Руслан:

Челнок ко брегу приплывает;

Из тёмной хаты выбегает

Младая дева; стройный стан,

Власы, небрежно распущенны,

Улыбка, тихий взор очей,

И грудь, и плечи обнаженны,

Всё мило, всё пленяет в ней.

И вот они, обняв друг друга,

Садятся у прохладных вод,

И час беспечного досуга

Для них с любовью настаёт.

Но в изумленье молчаливом

Кого же в рыбаке счастливом

Наш юный витязь узнаёт?

Хазарский хан, избранный славой,

Ратмир, в любви, в войне кровавой

Его соперник молодой,

Ратмир в пустыне безмятежной

Людмилу, славу позабыл

И им навеки изменил

В объятиях подруги нежной.

Герой приближился, и вмиг

Отшельник узнаёт Руслана,

Встаёт, летит. Раздался крик…

И обнял князь младого хана.

«Что вижу я? – спросил герой, —

Зачем ты здесь, зачем оставил

Тревоги жизни боевой

И меч, который ты прославил?»

«Мой друг, – ответствовал рыбак, —

Душе наскучил бранной славы

Пустой и гибельный призра́к.

Поверь: невинные забавы,

Любовь и мирные дубравы

Милее сердцу во сто крат.

Теперь, утратив жажду брани,

Престал платить безумству дани,

И, верным счастием богат,

Я всё забыл, товарищ милый,

Всё, даже прелести Людмилы».

«Любезный хан, я очень рад! —

Сказал Руслан, – она со мною».

«Возможно ли, какой судьбою?

Что слышу? Русская княжна…

Она с тобою, где ж она?

Позволь… но нет, боюсь измены;

Моя подруга мне мила;

Моей счастливой перемены

Она виновницей была;

Она мне жизнь, она мне радость!

Она мне возвратила вновь

Мою утраченную младость,

И мир, и чистую любовь.

Напрасно счастье мне сулили

Уста волшебниц молодых;

Двенадцать дев меня любили:

Я для неё покинул их;

Оставил терем их весёлый

В тени хранительных дубров;

Сложил я меч и шлем тяжёлый,

Забыл и славу, и врагов.

Отшельник мирный и безвестный,

Остался в счастливой глуши,

С тобой, друг милый, друг прелестный,

С тобою, свет моей души!»

Пастушка милая внимала

Друзей открытый разговор

И, устремив на хана взор,

И улыбалась, и вздыхала.

Рыбак и витязь на брегах

До тёмной ночи просидели

С душой и сердцем на устах —

Часы невидимо летели.

Чернеет лес, темна гора;

Встаёт луна – всё тихо стало;

Герою в путь давно пора.

Накинув тихо покрывало

На деву спящую, Руслан

Идёт и на коня садится;

Задумчиво безмолвный хан

Душой вослед ему стремится,

Руслану счастия, побед,

И славы, и любви желает…

И думы гордых, юных лет

Невольной грустью оживляет…

Зачем судьбой не суждено

Моей непостоянной лире

Геройство воспевать одно

И с ним (незнаемые в мире)

Любовь и дружбу старых лет?

Печальной истины поэт,

Зачем я должен для потомства

Порок и злобу обнажать

И тайны козни вероломства

В правдивых песнях обличать?

Княжны искатель недостойный,

Охоту к славе потеряв,

Никем не знаемый, Фарлаф

В пустыне дальной и спокойной

Скрывался и Наины ждал.

И час торжественный настал.

К нему волшебница явилась,

Вещая: «Знаешь ли меня?

Ступай за мной; седлай коня!»

И ведьма кошкой обратилась;

Оседлан конь, она пустилась;

Тропами мрачными дубрав

За нею следует Фарлаф.

Долина тихая дремала,

В ночной одетая туман,

Луна во мгле перебегала

Из тучи в тучу и курган

Мгновенным блеском озаряла.

Под ним в безмолвии Руслан

Сидел с обычною тоскою

Пред усыплённою княжною.

Глубоку думу думал он,

Мечты летели за мечтами,

И неприметно веял сон

Над ним холодными крылами.

На деву смутными очами

В дремоте томной он взглянул

И, утомлённою главою

Склонясь к ногам её, заснул.

И снится вещий сон герою:

Он видит, будто бы княжна

Над страшной бездны глубиною

Стоит недвижна и бледна…

И вдруг Людмила исчезает,

Стоит один над бездной он…

Знакомый глас, призывный стон

Из тихой бездны вылетает…

Руслан стремится за женой;

Стремглав летит во тьме глубокой…

И видит вдруг перед собой:

Владимир, в гриднице высокой,

В кругу седых богатырей,

Между двенадцатью сынами,

С толпою названных гостей

Сидит за браными столами.

И так же гневен старый князь,

Как в день ужасный расставанья,

И все сидят, не шевелясь,

Не смея перервать молчанья.

Утих весёлый шум гостей,

Не ходит чаша круговая…

И видит он среди гостей

В бою сражённого Рогдая:

Убитый как живой сидит;

Из опенённого стакана

Он, весел, пьёт и не глядит

На изумлённого Руслана.

Князь видит и младого хана,

Друзей и недругов… и вдруг

Раздался гуслей беглый звук

И голос вещего Баяна,

Певца героев и забав.

Вступает в гридницу Фарлаф,

Ведёт он за руку Людмилу;

Но старец, с места не привстав,

Молчит, склонив главу унылу,

Князья, бояре – все молчат,

Душевные движенья кроя.

И всё исчезло – смертный хлад

Объемлет спящего героя.

В дремоту тяжко погружён,

Он льёт мучительные слёзы,

В волненье мыслит: это сон!

Томится, но зловещей грёзы,

Увы, прервать не в силах он.

Луна чуть светит над горою;

Объяты рощи темнотою,

Долина в мёртвой тишине…

Изменник едет на коне.

Пред ним открылася поляна;

Он видит сумрачный