Охотники продвигались всё глубже в лес и заходили всё дальше, пока не наткнулись на странные отметины на деревьях. Каждая из них была сделана когтями, такими длинными, что даже самый крупный волк не смог бы оставить их. Да и необычно было, чтобы волк так старательно полосовал древесные стволы. Виделось в этом некое предупреждение, мол, не идите дальше, плохо закончится. Во всём этом ощущалось нечто гораздо более жуткое, чем они могли себе представить. Но охотники перебороли в себе возникший страх и углубились в самую глушь.

Едва заметная тропа привела их к заброшенной охотничьей хижине, выплывшей им навстречу из тумана. О её существовании даже говорливые местные старики предпочитали не упоминать. Плохой приметой считалось. Однако краем уха Вадим слышал когда-то старые легенды о призраке охотника, который продал душу нечистой силе много десятков лет назад за вечную молодость, но был проклят за свои деяния и изгнан из деревни. Тогда он построил себе домишко в лесу, и больше о нём не слышали. Говорили, что сгинул от проклятия.

Впрочем, другие говорили, что его прикончил медведь-шатун и утащил останки неведомо куда. Неизвестно, кому было верить, однако хижина стояла перед глазами — это факт. Вот она: покосившаяся, поросшая мхом, глядит на них чёрными глазницами разбитых окон. Откуда-то снаружи потянуло запашком падали.

Пока другие нерешительно топтались у входа, Вадим заглянул внутрь. Ничего особенного: давно не топленная печь, жёсткая кровать в углу с горой старого тряпья на ней, грязная посуда на колченогом дощатом столе, давно замершие старинные часы на стене. Пока Вадим осматривался внутри хижины, его товарищи побродили в радиусе полусотни метров и обнаружили останки животных, разбросанные неподалеку от жилья. Некоторые были свежие, будто от совсем недавно убитых животных, другие — давнишние, просто кучки обглоданных, вымытых дождями костей. Запах разложения проникал мужчинам в ноздри, вызывая тошноту и убивая обоняние.

Невдалеке что-то хрустнуло, нарушив гнетущую тишину. Вадим жестом приказал всем приготовиться. Захрустело ещё раз, совсем не там, где сначала. Мужчины торопливо разделились на двойки, стали спина к спине, выставив стволы ружей в чащу и ожидая чего угодно. Вадим пока держал ружьё за спиной, он сжал рукоятку охотничьего ножа, висевшего на ремне и подаренного ему дедом. Дед, когда был жив, поговаривал, что тот нож необычный, он для особого случая. Вадим всегда таскал его с собой в лес. Снова хрустнуло и рыкнуло. Причём в разных местах и так быстро, что не верилось, что даже самый быстрый зверь мог бы перемещаться с такой скоростью. Ощущение опасности проникало в сознание, нечто кошмарное было здесь, рядом с ними, кружило очень близко.

Текли напряжённые минуты ожидания. Туман немного рассеялся, но всё равно недостаточно для прицельной стрельбы, тем более непонятно было, куда стрелять. Один из охотников, молодой и неопытный, отошедший на несколько шагов от напарника, вдруг вскрикнул. Его рвануло с места и утащило в ближайшие кусты, где смертельный вопль разрезал пространство и стих. Оброненное ружьё выстрелило, прошив картечью расплывающийся туман. На секунду Вадиму показалось, что в кустах мелькнули светящиеся зелёным светом миндалевидные глаза, не похожие ни на звериные, ни на человеческие.

— Не стрелять, пока не видите цель! Ждать! — заорал Вадим, отдавая команду запаниковавшим товарищам, готовым открыть хаотичную пальбу.

Семь человек двигались цепью, медленно приближаясь к зарослям плотного кустарника, и в этот же момент тишину разорвал душераздирающий вой. Тварь не пряталась больше — теперь она наступала. Из охваченных белёсым туманом кустов появилась огромная фигура, от вида которой охотники потеряли дар речи.

Не волк, не человек, но нечто схожее и с тем, и с другим, с тем, что царило в ночных кошмарах, надвигалось на них. Монстр передвигался, подобно человеку, на двух лапах, и был выше самого рослого охотника на полметра. Серая плотная шкура, покрытая шрамами и грязью, глаза, горящие ненавистью и голодом, заставили растерявшихся людей застыть на месте.

Выстрел разорвал воздух и с такого расстоянии стопроцентно попал в цель, но тварь никак не отреагировала. Её мощное тело словно поглотило свинцовую картечь без всякого урона. Затрещали выстрелы, метя по рванувшей на людей твари. Впопыхах они промахивались. Монстр двигался слишком быстро, мелькая среди деревьев и кустов. Один за другим охотники погибали, их крики заглушали звуки рвущейся плоти и ломающихся костей.

Вскоре Вадим остался один, окружённый предательским туманом. Получив мощный удар, он лишился ружья, но полоснул чудовище по морде лезвием ножа. Вопль при этом раздался такой, что охотник чуть не оглох. Нож сейчас оказался гораздо эффективнее ружей, он причинял вред проклятому существу.

Потеряв из виду противника, Вадим рванул прочь из чащи, подальше от проклятой хижины. Он бежал, сколько мог, слыша за собой глухой топот преследователя. Наконец мужчина остановился, сердце колотилось так яростно, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Больше бежать он не мог и прислонился к дереву спиной, выставив нож на уровне груди, готовый к своей последней битве.

Тварь появилась перед ним бесшумно. В зелёном призрачном огне глаз монстра охотник увидел бездонную пустоту и свой смертный приговор. Вадим ударил ножом ещё раз и ещё, но всякий раз промахивался, а когти зверя наносили ему одну рану за другой. Кровь заливала глаза охотнику, а зверь, казалось, был неуязвим. Мужчина упал на спину, и тварь навалилась на него, подбираясь клыкастой пастью к горлу. Чудовище почувствовало в нём предводителя тех, кто пришел охотиться на него, и желало расправиться с ним особенно жестоко.

Но удачный взмах ножом решил итог схватки, лезвие по рукоять погрузилось в глазницу монстра. Тварь вмиг обмякла, свалившись с раненого человека.

Шатаясь, Вадим поднялся и глянул на противника. Это был уже не зверь, перед ним лежало нагое тело молодого парня, покрытое странными татуировками. Охотник выдернул из черепа врага своё оружие, подарившее ему победу в неравной схватке. Не разбирая дороги, он побрёл в сторону деревни, совершенно опустошённый. Избавление от чудовища далось слишком дорогой ценой, семеро заплатили за это своими жизнями.

Лес снова погрузился