— Если я не ошибаюсь, у каждого из нас были… Встречи?

— Да, Рей. Я вот сам себя видел. Ну и… В общем… Хорошо, что я этот… А не тот.

— Давно хотела спросить… Почему же я ничего не видела?

До сих пор молчавшая, Нагиса кривится:

— Мы с тобой были физически в другой стороне. Сильно не совпали по месту-времени. И знаешь? Я тоже очень-очень-очень рада. Что я, как выразился наш взводный, «этот» человек. А не «тот»… Совсем не человек.

— Вот и Рицко что-то отмалчивается. — Мисато мотает головой. — А Кадзи вовсе не понял, о чем речь.

* * *

— О чем речь! Конечно, вы можете позвонить в любое время. Мы же официально зарегистрированы и все такое. Напишут нам повестку, и пусть выспрашивают хоть сутки напролет… Сейчас-то мы при деле, пора ехать. Да и ваши уже коситься начали.

— Ну да. Аска, наверное, как это… «Na hvoste skatchet». А я еще сколько хотела спросить… Что же это получается, теперь наш мир — это сумма, результат… Как говорила Акаги, superpositia… Наложений соседних миров? И мы сами — мы сумма нас же… Наших же отражений?

— Люди очень долго жили, не подозревая о существовании Америк. Потом научились сосуществовать — одни с индейцами, другие с белыми захватчиками. Потом научились ждать зеленых человечков с Луны. А тут всего-то соседи из параллельного мира.

— Ну, иногда за чисткой оружия я думаю — уж лучше бы зеленые человечки. Синьор! Вы так и не ответили. Почему вы здесь? Почему именно вы? Почему именно здесь?

— А как я остался в живых, уже не интересно?

— Я думаю, что если узнать ответы на первые три вопроса, ответ на этот четвертый будет сам собой.

— Да… Разговоры, разговоры. Никакого действия… Почему вы носите дробовик, а не ридикюль? Потому что вы хотели этого.

— Не забывайте, что в Школе меня воспитывали мужчины. Они воспитали не такую девушку, каковы они обычно. А такую, какую мужчинам было бы приятно видеть рядом. Они-то и дали мне дробовик вместо сумочки.

— А мне всю жизнь впаривали сумочку вместо дробовика. Когда представился случай и Засядько предложил — я не колебался. Своих не спрашивал — уверен, что не колебались и они… Вон тот парень — видите, не сводит глаз с Мисато, даже Кадзи занервничал?

— Вижу. И что?

— Он прибился зимой. Неплохо в компьютерах разбирается. Сказки рассказывает славно. Например, говорит, что из Находки по льду пришел на север Хоккайдо. Просто так вот взял — и пришел. Потому что очень хотел.

— Но… если это правда?

— Если это правда, Токио-три нас никогда не отпустит. Год прошел — те же, там же. И возвращаться никакого желания. Интересно, что в этой Вселенной рисует Хидэаки Анно?

Габриэлла смеется. Впервые за весь разговор — громко, радостно. Из кармана достает конверт со старомодным в некоторых мирах компакт-диском:

— По мотивам ранобэ — «Хлад». Три сезона. Урадзимиру-сан такой… Такой… Кавайный!

* * *

На перевале дождь.

На этот раз не тайфун — обычный тропический ливень. Даже разметку видно.

Спецколонна прошла, регулировщики свернулись и освободили дорогу. Снизу, от давно угомонившегося кафе и города, мелькают фары: идет грузовик с крокодильей мордой. С обеих дверей кабины светящейся краской, бело-золотым пятном — улыбается Пен-пен, при неизменном ранце на спине. Дождь настолько притих, что слабое свечение от нарисованного пингвина бликует на мокрой дороге.

Грузовик останавливается у платформы танковоза. Тягача нет: видимо, сгоревшую машину решили оттащить потом, при лучшей погоде. Паленый танк не суперценный кран, может и постоять на перевале несколько дней.

Из кабины грузовика тяжело выбирается человек, не обращая внимания на потоки воды, ковыляет к сгоревшему танку. Прикасается кончиками пальцев. Смотрит на пятнышки копоти. Шепчет:

— Полковник, помните Скалат?…

Потом, наплевав на копоть, прижимается к грязному катку лбом.

(с) КоТ

Гомель, 5.04.2013

Девочка и свет

«Но ты выкрикнешь имя вслух,

когда потеряешь то, что даешь.»

Урсула ле Гуин «Планета Роканнона.»

— … Какую-нибудь жизнь, возможность, взгляд, надежду, возвращение — нет нужды знать имя!…

…Осталось минуты полторы, много — три. Крышки шахт, выравнивание, ключи — запуск. После чего маневр и опять запуск; и вот потом уже все…

— … Ты даешь это по доброй воле?

Кивнуть головой в капсуле не так-то просто; открывать рот и вовсе бессмысленно. Но сила, задающая вопросы, не нуждается в наружных признаках согласия. Да! — железное «да» — и сразу за этим неспешно и неудержимо скручивающееся в спираль поле; свивающиеся косы спектров — алое, белое, алое — ни следа ангельского синего, но ужасает точно так же.

Наконец, хлопок и ударная волна, сметающая кораллы, гонящая перед собой облака морской живности вперемешку с поднятым илом; килевая качка — здесь, на глубине двести пятьдесят, болтает как в аквапарке! — потом выброс энергии — белая вспышка, метель на экранах, звон в ушах, заполошный визг автоматики и ругань в корабельной трансляции.

А потом тишина — отвердевшее молчание — и затухающая дрожь всей огромной подлодки, впервые в жизни полностью покорной воле пилота.

* * *

— Пилота! Видеозаписи о тренировках! И даже англо-японский разговорник. Конишуа, саенара и все такое, да?

— Коничива, — машинально поправила подругу Мари, со вздохом открывая глаза. — Так будет правильнее.

— Некто Синдзи Икари, — весело подмигнула Шерил. — Пилот Евангелиона-01. Самый опытный и результативный пилот. Лейтенант армии… Просто герой… А теперь еще и похищение сердца драйвер-примы Илластриес. Непростительно!

— Никто у меня ничего не похищал, — буркнула девушка.

— Вообще, увлечение каким-нибудь кумиром в твоем возрасте абсолютно естественно, — уже без всякого юмора заявила Йорк. — Правда, раньше в моде были певцы или киноактеры… Хм… Хотя еще раньше девчонки сохли по всяким там летчикам и полярникам, так что все в рамках. Однако могла бы подыскать себе кого-нибудь постарше и побрутальнее…

— Может быть, уже хватит?

— Ну, хватит так хватит… Тогда в свете этой информации у меня для тебя две новости — хорошая и плохая. С какой начать?

— С плохой, — проворчала Мари. — Хорошей хотя бы чуточку сгладишь.

— Ну, плохая состоит в том, что ничего тебе, подруга, не светит с этим твоим японцем.

— Он не