Вся комната засверкала радугами и спектральными лучами. Лучи искажались, когда воздух менял плотность. Лучи меняли направление, распадались на цвета и вновь собирались воедино. Каждую плоскость воздушных кристаллов я чувствовала, как продолжение самой себя. Это была моя магия. И никто, кроме меня, не смог бы так же.

Дверь открылась без стука — а значит, пришла Милль. Никто, кроме неё, не смог бы войти — а если это не она, то… Сопротивляться тому, кто прошёл все мои барьеры без разрешения? На это у меня нет ни сил, ни знаний.

Милль стояла в дверях, завороженно глядя на сияние зелёного спектра, которым я высветила для неё путь.

— Проходи, раз уж тут. — я не была вполне уверена, рада ли я её визиту, или скорее хочу, чтобы меня оставили одну — однако Милль всегда приносит такие ужины, что даже самое ужасное настроение растворяется в буйстве вкуса. Ведь это — её магия. Магия для души.

Про то, что такие чары существуют, тебе не рассказывают на уроках. Это скорее то, к чему ты приходишь сам — а потом внезапно узнаёшь, что, оказывается, абсолютно у всех такое есть. Это та магия, которую ты творишь, когда устал колдовать. Когда ты не хочешь думать о целях, о точности, о ёмкости заклинаний или принципе минимально-необходимого. Ты просто позволяешь своей фантазии протекать сквозь реальность и смотришь, что получается. Это та магия, у которой не должно быть ни особой пользы, ни даже повторяемости. Та магия, которую никогда не запишут в учебники заклинаний и не будут изучать на уроках — да и, скорее всего, её вообще никто и никогда не станет пытаться повторять. Сверкающие радуги были моей магией для души. А Милль оказалась невероятно прагматичной — и её магия проявлялась в самой лучшей еде в мире.

— Булочки с туманной начинкой из свежего сыра и базиликовой инкрустацией, — торжественно представила Милль своё новое блюдо, позволяя крышке её обеденной корзинки отскочить и повиснуть в метре от нас. Внутри лежали булочки. На вид — самые обычные. Впрочем, утреннее блюдо Милль выглядело как снег.

Я потянулась было к еде — однако сразу же получила по пальцам. Милль заулыбалась ещё шире, и из за её спины медленно выплыл кувшин, прежде невидимый мне. Кувшин, полный густого белого напитка, вкус которого мне только предстояло узнать.

— Импульсное молоко! — гордо заявила Милль. Молоко вытекло из кувшина, формируя пару небольших шариков в воздухе, удерживаемых магией Милль. Я постаралась подхватить один своим телекинезом — пока он не упал и не промочил простыни.

— Я экспериментирую над поведением пищи при попадании в тело. Мы чувствуем вкусы только языком — но другие ощущения, вроде жара, или набитого живота — это ощущения, возникающие после. Я раньше мало думала о том, что можно попробовать воздействовать и на них тоже. Просто подумай, ни один повар на свете, наверное, не думал над тем, что можно позаботиться о едоке ещё и так!

И, наверное, ни один маг воздуха не использовал свои навыки, чтобы устраивать светопредставления для книжных полок и рабочего стола. Я кивнула Милль — наверняка, именно так каждый из нас думал про свою магию. Что никто кроме нас даже не думал про это — а мы, вот, изобрели.

Я, по примеру Милль, разбила шарик импульсного молока надвое и отправила один из них в рот сразу, закусив булочкой, а второй — после. Прошла секунда — и я вдруг ощутила себя совершенно сытой. Не объевшейся — я бы никак не могла объесться с двух глотков молока и половинки булочки — но при этом приятное насыщение словно заполняло меня, медленно расходясь от живота по всему телу. Что, чёрт возьми…

— Сек-рет! — рассмеялась Милль и протянула мне ещё одну булочку. — Через несколько минут это чувство пройдёт. Представь, за одну трапезу ты сможешь ощутить голод и насыщение несколько раз! Разве это не здорово!?

Это было великолепно. Я потрепала её по волосам, отмечая, что от моей злости не осталось и следа. Напротив, тёмные закоулки моего разума понемногу начали размышлять над тем, как изучить Мнимую Модель самостоятельно — и я вовсе не собиралась им мешать своим вмешательствам. Особенно когда здесь была куча столь чудесных вкусностей!

— А ты правда записалась к Тамаре? — спросила Милль, дожёвывая свою булочку.

Чёрт! Ты не должна была этого спрашивать! Ладно…

— Да, правда. Думала, что, может, хоть так смогу исправить свои оценки.

— Так у Тамары вся школа тройки получит.

— У всей школы слишком низкая планка. Я мечу выше.

— Решила освоить обе модели и стать самой могущественной магичкой поколения? Хочешь потеснить Митрани?

— Митрани смогла потеснить девочка, которая заплетает волосы вручную и не знает, как работает её собственная магия. — усмехнулась я, понимая, что, разумеется, опустила ряд важных нюансов.

— Но всё-таки, Митрани всё ещё лучшая среди нас всех. Тамара стала исключением, и с тех пор никого другого не нашлось. Ты уверена, что ты не надорвёшься?

Милль обеспокоенно посмотрела на меня. Я, наконец, села на кровати и скрестила ноги.

— В этой школе почти все — лентяи и проходимцы. Их удел — департамент по делам магическим да оператор межгородских порталов. Обойти их? Нет, не надорвусь.

— Таника… — Милль не успокаивалась. — Тебе не кажется, что ты слишком… надменная? В этом поколении много очень сильных учениц. А ты даже не участвовала в Бойне. Думаешь, ты победила бы Митрани или Катанию?

— Да, разумеется.

Это было пустой бравадой. Я была уверена — Милль окажется со мной в команде на боевом курсе, и мне надо вселить в неё боевой дух — однако я понимала, что против Митрани у меня нет ни единого шанса. Она победит меня быстрее, чем я успею моргнуть. После того боя с Тамарой, когда её подвело решение не побеждать сразу — она стала гораздо жёстче. Это было видно на всех занятиях — её действия стали быстрее, резче, из них ушла былая вульгарная ажурность, которой Митрани славилась прежде. Ушли блёстки, сверкающие искорки и рисование сердечек парами от зелий.

Тамара изменила Митрани, возможно, не подозревая об этом. Тамара избавила её от единственного минуса — самоуверенной снисходительности. Митрани ни на мгновение не переставала быть самой сильной из учениц — пусть вас не обманывает победа Тамары. Тем более, что за эту победу её произвели в профессора, и ученицей она быть перестала.

— Кстати, а к кому записалась ты? — я решила отвлечься от