«Два месяца… – вдруг подумала Наташа.

– А ведь и правда – всего два месяца. А мне казалось – лет сто прошло»…

Гранкин посмотрел на Наташу и снова подумал, что она похожа на его внучку.

– Эх, подарил бы вам, Наташенька, что-нибудь на счастье, – развел он руками, – да в нашем кабинете ничего такого, что бы сошло за подарок, нет.

Но тут Наташа увидела, что на подоконнике у него стоит динозаврик.

– А вы мне вот это подарите… – указала она на фигурку. – Я люблю игрушки из киндер-сюрпризов.

– Да забирайте… – ответил Гранкин. – Мы его все равно не оформляли…

…Они вышли из прокуратуры и пошли по городу пешком, направляясь совсем не туда, где была редакция.

– Неужели все кончилось? – спросила Наташа.

– Похоже, что да… – ответил Бесчетнов.

– Но как мне теперь с этим жить? – вдруг спросила она, подняв на него свои детские глаза.

– Как обычно… – ответил он. – Считай, что ты просто была на войне. А потом война кончилась и ты вернулась домой…

– Ну тогда привет… – сказала она. – Я вернулась…

Она встала на цыпочки, притянула его за воротник плаща к себе и поцеловала в губы. Он обнял ее. Мимо шли люди, оглядывались на них и завидовали. Когда поцелуй кончился, Бесчетнов посмотрел на Наташу, покачал головой и сказал:

– Как жить, баб Шур, как жить…

11.08.2011–21.08.2011