Катя спустилась на первый этаж приемного покоя в цветастом халатике и домашних тапочках. Русые волосы были заплетены в длинную косу, открывая взгляду миловидное лицо и изящную шею. От неё веяло уютом. Мягкая улыбка, добрые глаза и округлившийся животик сделали из девушки самого милого человека на свете.

– Привет, Мариш. – Катя так крепко меня обняла, что стало страшно за малыша в животике. – Я так рада тебя видеть. Денис сказал, ты заедешь.

Она отстранилась и села на деревянную лавочку, кивая на место рядом.

– Привет. Слушай, хорошо выглядишь. – Опустилась на сиденье и поставила между нами пакет. – Тут Денис передал вещи, а я принесла фрукты, хотела пирожное, но побоялась, что нельзя.

В прошлый раз на гулянке, Катя с удовольствием уплетала черничное пирожное, и я едва удержалась, чтобы не купить ей его сейчас.

– Нельзя, врач меня посадил на диету, перед родами поменьше сладкого и мучного.

– Но ты итак худая, куда еще?

– Думаю, перестраховывается. Успею еще наесться, когда рожу.

Логично.

Улыбнулась и, убрав пакет вниз, замерла, услышав голос подруги.

– Как у Никиты дела? Не видела его с гулянки. Купил он квартиру-то?

Напряглась, с отвращением осознавая, что сердце сбилось с ритма, стоило услышать знакомое имя. Но ведь это от ненависти, так?

Натянула рукава кофты ниже, скрывая запястья, и пожала плечами.

– Насчет квартиры не знаю. А в остальном, нормально у него. Побрился.

– Серьезно? Ты шутишь? Кириченко побрился? Да не поверю ни в жись!

– Эээм. Ну да, вчера видела его без бороды. А почему не поверишь?

Стало не по себе. Не хотелось тратить время на разговоры об этом мудаке, но, к сожалению мое сердце считало иначе.

– Он же с Базиком поспорил, что побреется только в крайнем случае. Да-да. Леха тогда еще пошутил, что он как бомжара с бородой, а Никита сказал, что будет обрастать, пока не появится стимул побриться. Или девушка, ради которой он возьмет в руки бритву.

Бред какой-то. Хотя. Может, он побрился ради Вероники?

Настроение в конец испортилось, и теперь его вряд ли что-то заставит подняться. Катя недоуменно покачала головой и повторила, глядя в пространство.

– Надо же, Кириченко побрился. Капец…

И тут в голову пришла мысль и, подпитавшись неизвестно откуда взявшейся храбростью, я задала вопрос, мучивший меня столько времени.

– Кать, а почему вы звали его Кирилл?