— Зачем ты сделал это? — спрашиваю твердо, пресекая любую жалость к себе, ненавижу это.
— Что именно? Почему подвёз тебя или почему ударил того упыря?
— Последнее, — стараюсь не смотреть на него.
— Потому что нельзя такое говорить девушке. Особенно красивой!
— Пф! — фыркаю я, — как будто сам лучше!!!
— Не понял… — недоумевает скот.
— Что за игры Вы устраиваете, Илья Геннадьевич? Зачем постоянно меня унижать? Это какие-то извращённые фантазии? Вам нравится, когда людям плохо?
— Так, я окончательно перестал что-либо понимать, — Илья разворачивается ко мне туловищем, насколько это возможно в тесном салоне его машины и картинно приподнимает бровь. Ох уж эта его бровь!
— Да все ты прекрасно понимаешь! — в гневе перехожу на "ты". — Зачем было устраивать этот цирк на обеде? Я, итак, знаю, что не фотомодель, и до Кононовой твоей любимой мне как до Сатурна! Но зачем притаскивать мне диетическую еду, насмехаясь, а? Вот скажи, мне, скажи, я жажду понять твои мотивы! — предательские гневные слезы все-таки выкатываются, грозя перерасти в новый приступ истерики.
— Боже, что за извращённый мозг в этой хорошенькой голове? Может, не стоило перекрашиваться? Хотя бы было оправдание твоим глупым выводам! — говорит насмешливо, отчего из меня вырывается громкое рыдание, и я прячу лицо в ладонях.
— Мандаринка, — касается моих ладоней, пытается отнять их от лица. — Послушай меня, Мандаринка! Я вообще ничего такого не имел в виду! Просто накормить тебя хотел, думал ты злая такая из-за того, что не ешь ничего. Мне твои коллеги сказали, ты на одних мандаринах сидишь. Я просто хотел угодить…
Я прислушиваюсь к его словам, но смысл до меня доходит не сразу. В смысле, угодить? Убираю ладони и внимательно смотрю на него опухшими глазами. Ну и видок у меня сейчас, наверно. Но, ничего, мне же не замуж за него выходить, пусть знает, как реальные девушки выглядят!
— Серьезно? — спрашиваю на грани слышимости.
— Ну да, ты напридумывала, конечно. У тебя фантазия — самое место в маркетинге работать! — усмехается он. А я вспоминаю, что мне повышение теперь не светит и снова начинаю всхлипывать.
— Господи, ну сейчас-то я что не так сказал?
— Мне... я… — продолжаю всхлипывать. — Я презу… провалила.
— Глупости! Ты была лучшей, тебе завтра придет письмо с приглашением на третий этап собеседований. Уж поверь, мы за тот день и на своих насмотрелись, и на кандидатов со стороны. Всем до твоих идей, как до Китая! — жарко убеждает меня Хромов.
— Но я слышала... Ты сказал: да это же просто…
— Крышесносно! Я сказал: крышесносно! Боже, женщина, у тебя все такие в семье, или ты одна мастер по додумыванию? — смеется надо мной, но беззлобно, по-доброму, и я начинаю улыбаться.
— Нет, это все планеты виноваты! Я такая одна, неповторимая.
— Это точно, — произносит тихо и замолкает. Смотрит на меня пронзительно, до самой души пробираясь.
А вокруг нас накаляется атмосфера. Градусы повышаются, воздух электризуется, нас притягивает друг к другу, словно магнит. И вот, всего минуту назад я рыдала, ненавидя мужчин, а сейчас сгораю в объятиях не лучшего из их представителей, но как же хорошо касаться его, как удивительно правильно. Наши губы встречаются, и дальше начинается магия.
