К большому удивлению Севы, план и предварительный протокол испытаний, который они столько времени готовили и разрабатывали всем отделом, был оставлен без внимания и убран в коробку со всей бюрократической, никому тут не интересной макулатурой.

В качестве апробации техники Алексею с ходу было предложено принять участие в боевой операции. Объяснив условия и требуемый результат, Стрелок коротко, с одной стороны, очень серьезно, с другой, – почти в шуточной манере, спросил:

– Смогёте?

Удивительно, но, употребляя это слово во множественном числе, он имел в виду Алексея с его аппаратом, которых, словно двух неразлучных друзей-сослуживцев, он воспринимал сейчас как единое целое.

И хотя Сева вовсе не был готов к подобному повороту событий, что-то ретивое взыграло в его душе. Словно в детстве, почувствовав вкус надвигающихся приключений, невзирая на опасность, он произнес:

– Попробуем!

– Что значит – попробуем? – резко став серьезным, произнес Ворошилов: – Пробовать нужно было там. А тут цена ошибки – жизнь человека. А может, даже и не одного. А главное – здесь нет ни у кого права не выполнить поставленную боевую задачу.

И хотя Алексей полностью был уверен в своих навыках и возможностях беспилотника, слова Стрелка заставили его задуматься и еще не один раз все для себя взвесить, прежде чем дать утвердительный ответ.

Работа в САР оказалась совсем не такой, как на полигоне в ближайшем Подмосковье. Постоянные сильные ветра и высокие дневные температуры не только усложняли жизнь людям, но и не в лучшую сторону существенно влияли на параметры техники. Практически каждое задание, а это были именно боевые задачи, а вовсе не испытания, выполнялось на грани возможностей людей и оборудования. Это придавало особую гордость и радость от достигнутых результатов.

Через пару недель все стали воспринимать Севу как штатного бойца специального подразделения. И было глубоко безразлично, в каком статусе и с какими задачами он изначально прибыл сюда. Каждый день, а порой и ночью, с группой спецназа он выдвигался на все новые и новые боевые выходы. Беспилотник, которому тут пришлось преодолевать не только климатические сложности, но и средства ПВО[4] и РЭБ[5] совсем не простого, отлично подготовленного противника, который без особых усилий подавлял и сажал всевозможные «Орланы» и «Залы»[6], на практике показал себя превосходно. Уникальная способность обмануть и перехитрить технику НАТО сделала его невероятно востребованным на данном театре военных действий.

Планируемая на пару недель командировка Алексея плавно переросла в месяцы. Руководство компании, ликуя от ошеломительных успехов, по взаимному согласию радостно продлевало командировку прямо по телефону, исправно пополняя его счет в банке.

Таким образом, быстро, будто один день, пролетело практически полгода. Невзирая на то, что скучать тут вовсе не было ни времени, ни повода, Алексей в какой-то момент затосковал по родителям и невесте. Стрелок улетал на смену в Россию, и Сева теперь летел вместе с ним домой, везя полные отчеты руководству и экзотические подарки друзьям и знакомым.

Теперь со Стрелком его связывала не только работа, но и бесконечная дружба, скрепленная войной. Хотя именно работа, а точнее – служба, была всегда на первом месте в жизни Ворошилова, который беспардонно, на правах командира, мог позвонить в любое время, в том числе и среди ночи, и сорвать Алексея с его «птичкой» на выполнение очередного оперативного боевого задания. «Собирайся! Вылет через три часа, то есть в четыре утра жду вас с «Пепелацем» у КПП аэродрома. С твоим начальством все урегулируем завтра по телефону…» – такими звонками то и дело он поднимал Севу с постели.

Сева, увлеченный интересным, а главное, полным неожиданностей и приключений делом, даже не заметил, как сам стал жить непростой и неугомонной жизнью Стрелка. Невеста, с которой у Севы когда-то были большие планы на будущее и ради которой изначально и затевалась вся эта история, давно сбежала и вышла замуж за другого, вполне успешного, а главное, стабильного и домашнего бизнесмена. Их некогда уютная квартира из семейного гнездышка постепенно превратилась в типичное жилище холостяка.

Но все это уже не имело для него никакого значения. Сева занимался мужским делом, и, каждый раз добиваясь успеха, он словно наркоман испытывал от этого глубокое удовлетворение. Казалось, полет его мысли получал теперь безграничные просторы для творчества и реализации.

Руководство компании это тоже устраивало. Он не знал, какие именно отношения связывали их фирму и спецслужбы, на которые они теперь так или иначе работали, но только и тут все безоговорочно шли ему навстречу.

Ворошилов был глыба, перечить или противостоять ему не решался никто. Находясь за его спиной и под полным его покровительством, Алексей как ученый и инженер-конструктор, с каждым разом рос над собой, постоянно совершенствуя и апробируя в деле свое детище, с которым ему пришлось пересечь уже практически всю Африку, Сирию и даже Антарктиду.

Начало СВО застало их в Ливане, откуда Стрелок незамедлительно был вызван на родину. И снова Сева, как верный оруженосец, летел вместе с ним и своей «птичкой» домой. Ничего хорошего складывающаяся у границ родного государства ситуация не обещала. А потому никаких иллюзий и шапкозакидательского настроения у них не было.

С первых же дней этой войны, плотно работая со Стрелком, Алексей приступил к выполнению боевых задач. Ввиду уникальности имеющейся в его распоряжении техники, он со своим экипажем не один раз прошел весь почти полуторатысячекилометровый фронт.

Их экипаж заслуживал отдельного внимания и был особой гордостью Севы. Но сложился он не сразу. Немало неплохих парней пытались примерить на себя профессию беспилотчика. Но одни, не выдержав темпа и формата работы, расставляя приоритеты в жизни и выбирая семьи и гражданку, уходили сами. Никаких претензий к ним не было. Понятно – каждый сам делает свой выбор в жизни. С другими пришлось распрощаться, принимая волевое решение. «Хороший парень – это еще не профессия», – часто в подобных случаях говорил Алексею Стрелок, указывая на их профессиональную некомпетентность.

В общем, в определенный момент коллектив сложился, словно пазл. Единение тут чувствовалось во всем – от полного взаимного понимания без слов во время работы до организации и ведения быта. Кстати, именно бытовые вопросы в армейских коллективах