Резались страшно. Ни одна из сторон не хотела отступать.

Гридю свалили на землю ударом копья в живот. Не обращая внимания на рану, он хватал татар за ноги и без звука разевал забитый землей рот. Гридя замер только после того, как его сверху ударили копьем в спину.

Андрей успел увидеть, как упал рослый Годимир, а Перко стрела пробила горло. Что-то огромное и тяжелое обрушилось Андрею на голову. Он ткнул наугад мечом и, кажется, попал, чувствуя, как острие вошло во что-то мягкое.

На секунду, привалившись к забору, он переводил дух. Страшная боль в голове и во всем теле словно стекала к ногам и делала их тяжелыми и мало послушными. Воины рядом с ним еще рубились с татарвой, отвечая на пять ударов одним.

– Уходят! – крикнул Андрей.

– Уходят! – ответил ему другой неизвестный и радостный голос.

Андрей засмеялся… Правда, это был не смех, а хрип и справа, поверх его кольчуги во время каждого вздоха, пузырилась кровь. Андрей снова бросился вперед – рубиться. Его свалили ударом на колени, он снова встал и ударил в ответ, потом еще и еще раз.

– Уходят!.. – повторял и повторял чей-то голос над толпой текущей к солнечному свету в кроваво-красном, горящем храме и над редеющей цепью воинов прикрывающих их отход. – Они уходят!..