— В общем, попали мы сегодня в передрягу. Шел еще и думал: «А не “Констебль” ли все это накаркал своими разговорами?

Володя вновь засмеялся.

— Вот ты тип! — сказал я и выдохнул. — Ну, главное, что живой и «Эрнста» вынесли. Он хороший парень.

Нервы войны

«Пегаса» с утра вызвали в штаб и торжественно вручили первый дрон с теплаком. А «Бас» наконец-то выбил для группы эвакуации прибор ночного видения. Мы постепенно стали догонять и перегонять Америку, как завещал Никита Сергеевич Хрущев, который хоть и был колхозником, но спуску никому не давал. Чего только стоит история с его башмаком, который он снял при выступлении в ООН и стал колотить им по трибуне, угрожая взорвать их всех атомными бомбами. Сейчас у нас в «Твиттере» так делает Дмитрий Анатольевич.

Пока Володя и наши друзья из десанта и пятого штурмового отряда разбирали дома, которые нам предстояло брать, мы с «Пегасом» стали вычислять логистические цепочки подпитки украинского передка. Теперь, когда у нас появился коп-тер с тепловизором, мы могли летать и ночью. При первом его вылете я понял принцип работы и увидел, как выглядит город с воздуха ночью. Место, в котором было скопление тепла, выглядело красным.

— Вот видишь это красное пятно? Это, возможно, человек, а, может, и печка, — показывал нам «Пегас» свои ночные съемки. — А тут, возможно, горит что-то, а, может, и большое скопление людей.

— То есть человечиков это прибор не показывает? Ну так чтобы бегали такие с ручками и ножками?

— Не. Только тепловые сигнатуры, — еле выговорил «Пегас».

— Вот тут видишь, шевелится сигнатура. Фишкарь их, наверное.

— А тут шевелится что-то большое. Было бы интересно днем пристреляться и ночью, когда они опять тут скучкуются, привалить их тут, — обратился я к Володе.

— Да. Война двадцать первого века. Я вот когда в четырнадцатом воевал, такого еще не было. Такие же ощущения сейчас, как, наверное, были у папуасов, к которым приплыли конкистадоры с пушками и аркебузами.

Следующее утро началось как обычно с минометного обстрела. Украинцы, не жалея расхода, обрабатывали «Остров» и базу с заправкой. Из «частника» продолжали работать снайпера, и мы старались подавить их работу ответным огнем из пулеметов и минометов, вычисляя примерно из какого дома может вестись огонь. Наше положение поправилось, и выбор в подавлении противника стал больше. Небольшой городишко с населением не больше пятидесяти тысяч был превращен украинской пропагандой в неприступную крепость. Но на деле все укрепления, которыми он был прикрыт, мы прошли. Теперь его укреплениями становились обычные мирные дома, в которых прятались и кучковались ВСУшники. Идея нашего командования заключалась в простой стратегии: заманить в Бахмут и перемолоть как можно большее число мотивированных и профессиональных подразделений, которые Украина могла бы использовать на других направлениях. Шоумен «Зе» сам себя загнал в ловушку, пообещав своим гражданам, что ВСУ остановит тут Российскую армию, и сделал этот город иконой «Перемоги». С тех пор, как провалилось шоу вызволения морских пехотинцев и нациков из Мариуполя, шоумену Владимиру Александровичу необходимо было новое, более успешное представление.

В результате анализа съемок «Пегаса» и передвижения личного состава ВСУ мы вычислили точку ротации, куда украинцы оттягивались с передка на отдых. Это был дом на пересечении улицы Мира и переулка Гоголя, который был прикрыт со стороны нашего наступления другими домами.

— Смотри, «Констебль»! Телка! — громко крикнул «Пегас».

— Где? Дай глянуть! — стали сбегаться желающие посмотреть на женщину в форме.

— Снайперша!

— Да нет. Медик сто процентов!

— Вот бы ее в плен взять! — загалдели бывшие сидельцы, многие из которых последний раз видели живую женщину лет надцать назад.

— И что тогда? — спросил я их. — Евгений Викторович же вам четко все объяснил: «Никаких половых контактов с местной флорой и фауной!».

— Без ее согласия… — не хотел расставаться со своей мечтой боец.

— Замуж ее позовешь? А на «ридной мови розмовлять» умеешь? А «хероям слава» кричать будешь? — посыпались приколы со всех сторон.

— В Чечне, я помню, тоже все говорили о каких-то прибалтийских снайпершах. Тоже все в плен мечтали их взять, — вспомнил я. — Но женщине на войне еще труднее, чем мужчине. И психологически, и чисто по-бытовому. Ты вон неделю уже не моешься, и ничего, хер не отпал. А для них это была бы катастрофа.

Украинка на мониторе перебежала из одного дома в другой и скрылась в дверях.

— Вот и все. Расходимся.

— Одно понятно, что в этих домах у них либо пункт оказания первой медицинской помощи, либо штаб… — подвел итог Володя.

— Либо пункт психологичной «допомоги»! — предположил я.

— В любом случае, это первоочередная цель.

Отслеживая этот дом, мы установили, что туда стаскивали «трехсотых», а оттуда их забирали пикапы и отвозили в глубь города. Всем улицам мы присвоили буквенное обозначение, а всем домам дали обозначение цифрами. Задавая координаты, вместо обозначения «X» и «У» мы просто стали говорить: «Р-10», и всем сразу было ясно, что речь идет именно об этом доме, в который зашла украинка. Все планшеты и телефоны, которые находились в нашем подразделении, перепрошили, чтобы установить систему координат. Это сильно сокращало время передачи информации и повышало оперативность коррекции огня.

— Смотри, «Констебль», — показывал мне «Горбунок» пальцем на экран. — Все эти пикапы свозят их вот сюда. Вот в эти четыре дома на перекрестке в трех кварталах от передка.

— Пересечение Мира и Кирпичного переулка. Тут у них рвы вырыты и насыпи в шахматном порядке, и дорога частично перекрыта противотанковыми ежами.

Мы вышли на нашего старого знакомого офицера десантников и предложили ему хорошую цель.

— Вот эти четыре дома. Там укропов, как в арбузе семечек.

— Достойная цель, — оценил он. — За такую цель меня похвалят. И вам помогу. Расход двадцать пять!

— Нифига себе! — удивились мы с Володей.

Обычно нам давали десять мин максимум. Это была «призовая игра», как в старой советской игре «Морской бой».

Мы дождались, когда туда съедутся несколько эвакуационных команд на своих внедорожниках, и накрыли весь этот перекресток, разнося в труху набитые врагами дома. Расчет у десантников был очень хороший, и они попали в цель со второй мины. А дальше добавили «три беглым». Вернулись к прежним настройкам и дали еще серию. Я смотрел, как «сто двадцатый» миномет работает в городе. Дома, сделанные из кирпича и дерева, сначала складывались от удара мины внутрь, и тут же разлетались в разные стороны от силы взрыва. Выжить после такого попадания было невозможно. Если человека, находящегося внутри, не убивало осколками, то вторичный мусор, разлетающийся в разные стороны, ломал и