можно поставить. Если бы «Горбунка» не вернули и не сделали командиром «тяжей» и затем всей артиллерии, история нашего взвода могла быть совершенно другой. «Крапива» видел наши плюсы и минусы и всегда давал нам шанс проявить инициативу и самостоятельность. А если это было необходимо, столкнуть с реальностью, заставив научиться на своем горьком опыте. То, как он снял «Антигена» просто выслушав доклад рядового бойца «Макса», то, как он отправил меня в ночной штурм, чтобы я перестал потакать беспечности бойцов, которые первое время пользовались моей чрезмерной добротой, то, как быстро он принимал решения, — все это и делало из него настоящего командира подразделения. Он имел талант разглядеть личные качества отдельного бойца и грамотно расставлял нас на те командирские позиции, на которых мы приносили максимальную пользу. Володя был одним из тех, в ком «Крапива» увидел то, что помогло нам стать более успешными. Он, как и все командиры, был думающей самостоятельной, порой авантюристичной, боевой единицей, которая не нуждалась в контроле и мотивации со стороны.

Рано утром мы пили утренний кофе с сигаретами у нашей буржуйки в подвале и беседовали о трудностях и радостях нашей жизни. Имея богатый опыт участия в психотерапевтических группах, я воспринимал наше общение как профилактику ПТСР, с которым мы могли столкнуться после возвращения домой.

— Задолбали они с этого «Острова» по нам долбить, — пожаловался я Володе. — Каждый день кто-то «триста».

— Так давай им устроим Варфоломеевскую ночь! Ты же психолог, должен понимать, что самое страшное для человека это что? — задавал мне вопрос «Горбунок» и тут же отвечал: — Неожиданность и неопределенность! Когда противник не знает, когда по нему прилетит, он начинает нервничать.

А это истощает.

Володя не бросал слов на ветер. Каждое утро он вместе со своим приятелем «Выдрой» брал два РПГ, десять «морковок» и выходил на позиции перед «Островом». К счастью, зарядов у нас было вдоволь. Утром, в обед и вечером они с «Выдрой» охотились и стреляли по позициям противника. Володя умел стрелять и прямой наводкой, и навесиком, и навскидку. Однажды я видел, как он объяснял бойцу, как работать с РПГ.

— Смотри… У тебя в бою не будет времени целиться по планке или еще как-то. Твоя задача: научиться работать за три секунды навскидку. Выбежал, стрельнул, забежал. Главное — попасть где-то рядом. Навести шуму и шороху. Желательно, в такое место, чтобы крошка бетонная полетела, мусор всякий, чтобы поражающих элементов было побольше.

Володя с «Выдрой», конечно, быстро надоели украинцам, и на них открыли охоту с дронов. Их пасли и пытались уничтожить сбросами и минометами. Но они были везучие. Или просто нравились смерти, которая не хотела их забирать.

Помимо этого, «Горбунок» хаотично бил по укреплениям и позициям украинцев из АГС и договорился с разведкой, чтобы ему докладывали сведения по перехватам об украинских «трехсотых» и «двухсотых». Там, где их было больше всего, он усиливал огонь из своих подручных средств. В общем, Володя экспериментировал и развлекался в силу своих возможностей.

Командиры направлений

Я чувствовал по тому, как вел себя «Крапива», который давно был на «изжоге», что скоро нам поступит приказ двигаться дальше. Находясь в очередной раз в Зайцево, я попросил его внести изменение в логистику управления нашего взвода и официально назначить «командиров направлений».

— С психологической точки зрения их нужно узаконить, — убеждал я его.

— Так и так всем понятно, что они командиры.

— Это называется в психологии: «легализация, или нормализация спонтанно выработанной стратегии поведения».

— А проще можно? — спросил он улыбаясь.

— Ну смотри, командир… Есть ты наш главарь — ты отдаешь приказы мне. Я их довожу до командиров групп. Они до рядовых бойцов. Правильно?

Он молча кивнул.

— Есть «Бас» со своими. Есть «Горбунок» со своей командой. Но так как мое подразделение сильно разрослось и имеет несколько направлений, у нас спонтанно выдвинулись три человека, которые за эти направления отвечают. Запад — «Айболит», восток — «Абакан» и центр — «Эрнст». Делов-то выйти по рации в эфир и официально, как командир, назначить их на эти должности. И мне удобно, и им добавит уверенности и солидности.

— Что это даст?

— Разгрузит меня. Чтобы они через голову не прыгали. Есть у них там проблемы, пусть со своими их и решают. Не смогут — выйдут на меня. Надоело мне за всем следить и контролировать.

— Хорошо. Про «Абакана» и «Айболита» все ясно, а третий насколько надежный боец?

— Вполне. Когда лес брали, я дал ему задачу поставить там «Корд» и фланги прикрывать, отсекая противника. Он не просто пулемет поставил, а стал сам на нем работать, потому что там все было на тоненького. И это не единичный случай, а, скорее, часть его натуры. Никаких к его бойцам нареканий. Дисциплина железная.

— «Крапива» — «Айболиту», «Абакану», «Эрнсту»? Поздравляю вас с назначением командирами направлений. Всем бойцам и командирам других подразделений, по внутренним вопросам обращаться к ним. Ваш командир по-прежнему «Констебль». Подтвердить приказ. Конец «звязку».

— Принято.

— Плюс.

— Ясность полная.

Неудачная ротация

За «Островом» ближе к Артемовскому шоссе находились два промышленных объекта, которые естественно были превращены в укрепы. С территории одного из них на протяжении всех этих месяцев выезжала тяжелая техника и доставала нас из крупного калибра. Мы, согласно нашей новой мифологии, обозначили ее как «Циклоп». Напротив, через дорогу, начинался Бахмут. Это был частный сектор с несколькими многоэтажками, которые как раз и пытались брать наши РВшники. Эта позиция была нами названа «Лабиринт». Позицию «Циклоп» обороняли восемь человек, которые менялись каждые двое суток.

— «Констебль», смотри, они тут каждые два дня меняются в одно и то же время, перед самым закатом, — доложил мне «Пегас». — Можно что-то придумать…

— Отличная идея! Покажи мне съемки их ротации.

«Пегас» включил мне запись, и я увидел, как ровно в семнадцать сорок к позиции подъехал модный минивэн «Мерседес Спринтер», из которого выгрузились и пошли к позиции восемь украинских солдат. Им навстречу вышла группа, отбывшая свой срок, и, приветливо махая руками, видимо, желала им хорошей смены.

«Вахтовики какие-то. С пакетиками своими и сумочками», — подумал я и вспомнил, как мой приятель Саня, который жил в Мегионе, недалеко от Нижневартовска, рассказывал, как работал с вахтовиками из Ивано-Франковска в 1999-м году. Эти ребята чем-то напоминали мне тех мужиков с Западной Украины, которые нормально зарабатывали, добывая нефть в России.

Понаблюдав за ними еще два дня, мы окончательно утвердились в том, что ротация у них происходит в одни и те же дни и