Она не требовала от родителей особого внимания, находила удовольствие даже в одиночестве, никому не мешала, не жалела себя – можно сказать, была самодостаточной. Сюго и Ёрико со временем перестали задаваться вопросом, как это у них родился такой удачный ребенок. Асако не доставляла им никаких хлопот.

Когда в тени гортензий появилось лицо маленькой школьницы, в душе Сюго вспыхнула немыслимая доселе надежда.

«Я выращу из этого ребенка вторую Ёрико! – решил он. – Приложу все оставшиеся у меня силы и создам из нее идеальную женщину».

Сюго внезапно рассмотрел, что Асако прелестна. Черты были пока по-детски не оформленными, но в них скрывались ростки редкой красоты. Иной раз, когда источник женственности забьет ключом и омоет своей водой миловидное детское личико, оно становится некрасивым лицом подростка, и, напротив, случается, что не блещущая красотой девочка преображается в редкостную красавицу. Асако, несомненно, принадлежала к последним.

Глаза пока невыразительные, но, когда брови, приподнятые с капелькой кокетства, придадут лицу взволнованный вид, в глазах появится загадочный блеск, и такая таинственность гораздо привлекательнее, чем светящийся в них ум. Четко очерченные красивые губы, изящный нос, гладкая кожа – все это было дано Асако от природы.

Гость ушел, и Сюго усадил дочь на его место.

Асако не привыкла к такому обращению; ей было неуютно, и она запихивала в рот куски второго пирожного, роняя крошки на юбку.

– Что было сегодня в школе? – спросил Сюго.

– Диктант. У меня восемьдесят баллов. Здорово, да?

– Здорово. – Сюго, словно прочитав ответ в небе, пристально оглядел лицо дочери. – Послушай, Асако…

– Что?

– Не рассыпай так крошки, хорошо? Теперь я буду о тебе заботиться. До сих пор был занят, совсем не занимался домом. А когда начались эти чистки, наконец-то заметил, что тут делается. Я виноват, что раньше не обращал на тебя внимания.

Асако, чувствуя себя неловко перед извиняющимся отцом, чуть улыбнулась.

– Чистки еще сколько-то продолжатся. И все это время я собираюсь жить, думая только о тебе. Ладно? Теперь папа станет настоящим отцом. Идеальным отцом. Куплю тебе все, что захочешь, позволю делать все, что захочешь. Не стесняйся, говори, что тебе нужно.

– Да я не стесняюсь.

– И хорошо. Но желания надо иметь. Удовлетворяться малым нельзя. Это касается и вещей, и занятий. Папа позволит Асако делать все, что ей нравится, а взамен она должна слушать, что ей говорит папа. Ведь папа хочет сделать Асако первой красавицей в Японии.

– Красавицей? Красавицей… Как-то странно.

– Ничего странного. Ты красавица.

– Но никто не говорил мне, что я красавица.

– Папа говорит. Папа не ошибается.

Талант Сюго больше напоминал талант директора цирковой труппы, нежели воспитателя. Его методы были ближе к тем, которые применяют для дрессировки диких зверей или обучения морских львов удивительным трюкам.

Главный секрет, как сделать женщину красивой, Сюго постиг на примере Ёрико. Он заключался в том, чтобы каждый день говорить женщине: «Ты красавица». Это почти гипнотическое воздействие должно заставить ее принять мысль «я красива» как собственную. Если делать так с детства, успех обеспечен.

Сюго постоянно внушал Асако: «Ты красавица». Асако по-детски радовалась, смотрелась в зеркало, стараясь увидеть, так ли это на самом деле. Постепенно слова отца запали ей в душу, и она сама поразилась тому, как мгновенно расцвела невероятной красотой.

Несчастная мать сразу заметила, что дочь наряжается и берет с собой в школу роскошные, явно не детские носовые платки, купленные отцом.

Однажды Ёрико увидела, как Асако перед уходом долго крутится перед трельяжем, и, охваченная внезапной ревностью, отругала ее:

– Это что такое! Незачем ребенку без конца вертеться перед зеркалом!

– Но я хочу быть красивой.

Ёрико помрачнела:

– Вот уж нет, красавицей тебе не стать.

После этих слов она, будто вспомнив что-то, раздраженно спросила:

– Кто научил тебя этим глупостям?

– Никто, я сама.

– Не ври мне! Говори правду. Кто?

Глаза Асако наполнились слезами, она схватила портфель и побежала в прихожую, бросив на ходу:

– Папа!

Ёрико, отправив дочь в школу, сразу пошла в комнату, где при свете утреннего солнца сидел с газетой муж. Молча опустилась рядом. Сюго поднял глаза и увидел ее щеку, на которой под лучами летнего солнца ужасным темно-розовым цветом горели шрамы от ожогов.

– Ты внушаешь Асако всякие глупости. Замыслил создать вторую меня?

Сюго смолчал.

– Понятно. Теперь из Асако собираешься воспитать ребенка с отклонениями. Наконец и до нее добрался со своими дьявольскими кознями.

– Не преувеличивай, – спокойно произнес Сюго.

– Ты просто развратник, напевающий женщинам самые сладкие, самые ядовитые песни!

– Что такого я напел Асако?

– А то сам не знаешь?! Думаешь сделать из Асако идеальную красотку, куклу для своих забав. Я – пример того, чем все кончится. Из-за тебя после тридцати лет я ни дня не прожила спокойно. Только с этим лицом наконец-то перестала переживать, как же мне соперничать с другими, как не уступить молодым женщинам. Уродство дало мне спокойную жизнь. Могу жить по-своему. И я не хочу, чтобы с Асако случилось то же самое.

Сюго насмешливо перебил жену:

– Ты просто ревнуешь. Представила, какой красивой станет Асако, когда еще подрастет, и ревнуешь. Завидуешь собственной дочери, что из нее, а не только из тебя создадут идеальную красавицу. И вот что странно: ты говоришь, что наконец-то можешь жить по-своему, а когда приходят гости, не показываешься им на глаза. Боишься, что другие увидят эту твою жизнь?

– Ты жестокий, ужасный человек. Бесчувственный, холодный как лед! Издеваешься над собственной женой. Над моим обожженным лицом!

– Не сваливай все на лицо.

– «Не сваливай»?! Эгоист! Я целыми днями вижу это лицо!

– Делай как знаешь. Печально, что я недостаточно внимания уделял твоей душе, чего-то недодал. У Асако будет не только красивое лицо. Я дам ей всестороннее воспитание, сделаю из нее и внутренне самую красивую женщину. Ты называешь это пустым развлечением, но в этом мое призвание, так что перестань совать нос не в свое дело.

– Страшное призвание!

– Ничего страшного. Я всего лишь желаю Асако счастья.

– Я что, стала счастливой?

Ёрико пристально смотрела на мужа. Сюго отложил газету, резко встал и ушел, а она продолжала смотреть на стул, где он сидел. В саду жарко припекало утреннее солнце, звенели цикады.

Асако росла быстро. Отец воспитывал