— Отведи его в участок. Придется мне посидеть с ним вечерок.

Конвоир взял Сидду за руку и повернул к калитке. Лила побежала за ними с криками:

— Не уводите его, не уводите. Оставьте его здесь! — Она вцепилась в его руку. Он смотрел на нее без слов, как животное. Подошел мистер Сивасанкер и унес Лилу в дом. Она задыхалась от слез.

Каждый вечер, когда мистер Сивасанкер приходил домой, жена спрашивала его: — Что-нибудь узнали о цепочке? — А дочь: — Где Сидда?

— Его все еще держат под замком, а он упорствует, ничего не хочет говорить про цепочку.

— Ох, какой же закоснелый преступник! — говорила его жена и вздрагивала.

— Да, такие типы как посидят в тюрьме, теряют всякий страх. Никакая сила не заставит их сознаться.

Через несколько дней, засунув руку в банку с финиками, стоявшую в кухне, мать Лилы вытащила из нее цепочку. Она вымыла ее под краном, чтобы очистить от приставших ошметков фиников. Цепочка, несомненно, была та самая. Когда ее показали Лиле, девочка сказала:

— Дай ее сюда. Я ее надену.

— Как она попала в банку с финиками? — спросила мать.

— Как-нибудь, — ответила Лила.

— Это ты ее сюда положила?

— Да.

— Когда?

— Давно, на днях.

— Почему же ты раньше не сказала?

— Не знаю, — ответила Лила.

Когда вернулся домой отец и ему сказали, он объявил:

— Никаких цепочек у нее больше не будет. Я же тебе говорил, что сам видел, как она таскает ее в руке. Вот когда-нибудь и уронила в банку… И вся эта канитель по ее милости началась.

— А как же Сидда? — спросила мать.

— Завтра скажу инспектору… Как бы то ни было, держать такого преступника в доме мы бы все равно не стали.