Бандейра номинально считается предводителем. Он отдает приказы, которые не выполняются. Бенхамин Оталора его не трогает, испытывая к нему одновременно и презрение, и жалость.

Последняя сцена действия происходит во время пирушки в ночь на 1894-й. Этой ночью люди из “Вздохов” пьют будоражащие напитки и едят жареного барана. Ктото старательно и нескончаемо бренчит на гитаре милонгу о главе стола пьяный Оталора, ликуя и радуясь, чувствует себя на седьмом небе; эта головокружительная высь — символ его неодолимого рока. Бандейра угрюмо сидит среди криков, дозволяя литься ночному веселью. Когда колокол пробил двенадцать, он поднимается, словно о чем-то вспомнил. Встает и тихо стучится в дверь к женщине. Она сразу же открывает, словно ждала сигнала. Выходит, полуодета и боса. Проникновенным, елейным голосом патрон ей приказывает:

— Коли вы с портеньо друг друга так любите, награди его поцелуем сейчас же, у всех на виду.

Иначе грозит учинить расправу. Женщина медлит, но два человека подхватывают ее под руки и швыряют к Оталоре. Обливаясь слезами, она целует ему грудь и лицо. Ульпиано Суарес вытаскивает револьвер. Оталора успевает понять перед смертью, что его с самого начала предали, что он был заранее приговорен, что ему разрешили любовь, власть и триумф потому, что уже считали мертвым, потому что для Бандейры он был уже мертв.

Суарес стреляет почти с презрением.