«Безымянная история» — предпоследнее произведение Барбе д'Оревильи, в котором вновь проявляются многие черты его творческого почерка, уже знакомые нам (пристрастие к необычайному, исключительному, искусство воссоздания «местного колорита», мастерство нравоописания, вкус к элементам физиологии и к патологическим проявлениям человеческой натуры). В то же время в «Безымянной истории» ощутима определенная эволюция творческих задач писателя — в сторону углубления психологизма с привнесением проблем религиозного сознания. Высоко оценил эту повесть В. Брюсов, отметивший в ней «классическую простоту и величайшее художественное проникновение».[460]
В повести несколько смысловых центров. На поверхности — острый сюжет, в основе которого преступление капуцина-проповедника и печальная история Ластени, ставшей его жертвой неведомо для себя. Некоторая затянутость, вялость развития фабулы в конце концов оборачивается средством более глубоко мотивировать поведение Ластени и ее матери, которые — каждая по-своему — переживают случившееся. Второй смысловой центр, который особенно выразительно проявляется в последних главах романа, — это изображение «местного колорита» столь непохожих один на другой французских провинциальных уголков — Севенн и Нормандии. Третьим и, пожалуй, основным смысловым центром романа становится психологическая драма двух женщин.
В повести отчетливо звучит устойчивый мотив многих произведений писателя: внутри узкого семейного мирка нередко разыгрываются драматические события, невидимые для посторонних глаз и ведущие к трагическому финалу. Только этот финал и становится достоянием круга знакомых и друзей, а пружины трагедии остаются никому не ведомыми. Тем тяжелее жертвам трагедии, задыхающимся в герметической обособленности от людей.
Ластени живет в замкнутом пространстве и в холодной атмосфере фамильного поместья, наедине с матерью, лишенной материнских чувств. Светская учтивость и изысканные манеры баронессы де Фержоль не могут восполнить отсутствие добрых человеческих отношений и душевного тепла, и это делает Ластени беззащитной перед жестокими обстоятельствами, в которые она попадает. Трагический финал ее судьбы неизбежен, и Барбе д'Оревильи дает сложную психологическую мотивировку самоубийства героини: оно — следствие двух причин: не только гнусного преступления капуцина, но и изощренной суровости матери, причем вторая из этих двух причин оказывается психологически более тяжелой для Ластени. Будучи убежденной и безжалостной янсенисткой, баронесса во всеоружии своего благочестия, гордыни и непримиримости выглядит, по существу, палачом своей дочери. Поняв это четверть века спустя, она переживает угрызения совести и одновременно жгучую ненависть к преступному священнику, невольной сообщницей которого она теперь себя считает. Вопреки своему благочестию она даже перед смертью не раскаивается в грехе ненависти. Это — ее протест против религиозного таинства покаяния, благодаря которому считаются «очистившимися» преступники, подобные отцу Рикюльфу: «Мне не нужно небо, если оно могло его принять!» — говорит она. По долгу католического писателя Барбе д'Оревильи не соглашается с теми, кто воспринимает этот отказ от покаяния как «возвышенный», однако эта его финальная декларация звучит малоубедительно, особенно если учесть, что к началу 80-х гг. он меняет свое отношение к католическим и роялистским кругам. Так, в одном из писем 1880 г. он пишет: «Кто может быть глупее роялистов, разве что католики?»
Этот новый поворот религиозно-идейных ориентации писателя — еще один аргумент в пользу точки зрения М. Волошина, считавшего главной чертой характера Барбе д'Оревильи бунтарство как некое абсолютное качество, в силу которого он всегда протестует против господствующей силы: в монархической семье он проявляет себя как республиканец, когда же Бурбоны уходят с политической арены, он превращается в воинствующего монархиста; если бы он жил в средние века, то непременно стал бы еретиком, в процветающем буржуазном обществе он возвращается к фамильным идеалам — легитимизму и католицизму, а в условиях Третьей республики, когда были парадоксально сильны монархические тенденции, за что ее и называли «республикой без республиканцев», он идет на разрыв с роялистами, что не может не вызвать осложнения отношений и с католиками. Участь одинокого и непонятого бунтаря он всегда предпочитал «дешевым лаврам площадного триумфа»,[461] поэтому его произведения чужды конформизму в социальном плане и не могут быть однозначно соотнесены с каким-либо литературным направлением, течением, кружком. Барбе д'Оревильи почерпнул из многих источников и при этом остался самим собой. Эксцентричность поведения, репутация чудака стали последними штрихами к загадочному портрету писателя, который и перед современным читателем предстает как интригующий незнакомец. Но может быть, его шансы быть понятым сегодня более реальны, чем сто лет назад?
Т. Соколова
Примечания
1
«Подражание Христу» — знаменитая нравоучительная книга, восходящая к средним векам, написанная по-латыни и многократно переведенная на французский язык.
2
Джованни Джакомо Казанова де Сенгаль (1725–1798) — итальянский авантюрист, автор знаменитых «Мемуаров».
3
Манихейство — религиозное учение, в основе которого лежит представление о борьбе двух первоначал — света и тьмы, добра и зла. Возникло в III в., продержалось до X в.
4
Мальбранш, Никола (1638–1715) — французский философ-идеалист.
5
Ну и ну! (англ.)
6
Имеется в виду замок Рюэйль-Мальмезон в окрестностях Версаля.
7
По традиции считается, что при отступлении из-под Ватерлоо генерал Камбронн ответил на предложение англичан, окруживших его батальон, сдаться победителям: «Гвардия умирает, но не сдается».
8
Бреммель, Джордж Брайан (1778–1840) — знаменитый английский денди, прозванный королем моды.
9
Французский современник и соперник Бреммеля.
10
То есть сочетал с неустрашимостью холодный расчет. Маршал Огюст Луи Фредерик Мармон, герцог Рагузский, прикрывавший весной 1814 г. Париж, первым понял неизбежность поражения Наполеона и без боя сдал столицу союзникам.
11
Имеется в виду нормандский герцог Вильгельм, покоривший в 1066 г. англосаксонскую Англию.
12
В старой Франции титул брата короля.
13
Мария Терезия де Бурбон (1788–1851), дочь Людовика XVI и супруга Людовика Ангулемского, старшего сына Карла X. Наполеон называл ее «единственным мужчиной в своей семье».
14
В старой Франции титул дочерей короля, дофины и жены брата короля.
15
Оперетта Жака Оффенбаха (либретто Мельвиля и Кармуша), впервые поставленная в Эмсе в 1867 г.
16
Имеется в виду наполеоновская гвардия.
17
Мария Каролина де Бурбон (1798–1870), супруга второго сына Карла X, тоже Карла (1778–1820), заколотого ремесленником Лувелем.
18
Знаменитый в первой половине XIX в. парижский игорный дом.
19
Церковь Св. Магдалины, одно из красивейших зданий Парижа. Строительство ее, начавшееся еще в 1764 г., было закончено только в 1840 г.
20
Бассомпьер, Франсуа, барон де (1579–1646) — политический деятель, маршал Франции, знаменитый повеса, острослов и кутила, автор известных «Мемуаров».
21
Аристократический квартал Парижа.
22
Граф Мориц Саксонский (1696–1750), незаконный сын короля польского и курфюрста саксонского Августа II, выдающийся полководец, маршал Франции, автор трактата «Мои мечтания, или Записки о военном искусстве», выдержавшего множество изданий и служившего в XVIII в. основой для изучения военного дела. Известен также своими галантными похождениями.
23
Важная крепость в Голландии, неоднократно подвергавшаяся осадам. Французы брали ее в 1747 и 1794 гг.
24
В Библии (Быт., 39, 7—20) рассказывается о неудачной попытке жены Потифара, начальника фараоновых телохранителей, соблазнить раба ее мужа прекрасного еврея Иосифа.
