Человек присел на корточки. Джарбаш посмотрел на него и стал испуганно отползать, извиваясь всем телом.

– Да что происходит?!

Человек поднялся и вышел, закрыв за собой скрипучую дверь.

– Эй, ты куда? – вновь закричал Джарбаш. Он слышал, как человек недолго провозился у двери, видимо запирая её, и удалился. Только снег похрустывал под его ногами.

Остаток дня и всю ночь Джарбаша никто не навещал. В помещении было очень холодно, и, если бы не тёплые одежда и обувь, он бы не дожил до утра. Джарбаш дрожал от холода и пытался хоть как-то двигаться, чтобы немного согреться. Руки и ноги сильно затекли, что причиняло ему нестерпимую боль.

Наконец, щели в двери проявились тусклыми полосами. «Скорее бы кто-нибудь пришёл… Я не выдержу больше этого холода и этой боли… Я скоро замёрзну…» – уже на грани сознания думал Джарбаш.

Кто-то подошёл к двери.

– Эй, на помощь! Я умираю! – услышав это, закричал Джарбаш.

Дверь отворилась, и вошёл тот же человек. Он подошёл к Джарбашу, присел возле него, развязал ему руки и вновь встал. Джарбаш с трудом повёл плечами, с усилием вытянул руки из-за спины и стал их разминать, пытаясь сжимать и разжимать непослушные пальцы, подносил замёрзшие ладони ко рту и дышал на них. Человек тем временем вышел и быстро вернулся, неся что-то в руке. Джарбаш присел и попятился назад, упершись спиной в стену. Человек наклонился и протянул ему дымящуюся чашу, от которой пахло бульоном. Джарбаш осторожно принял её дрожащими руками, стараясь не выронить. Зажав чашу между ладонями, он медленно поднёс её ко рту и стал жадно пить бульон, торопясь и обжигаясь. Человек стоял молча. Быстро осушив чашу до дна, Джарбаш откинул голову, закрыл глаза и опустил руки, выронив посудину на колени. Он чувствовал, как горячая вкусная пища разливалась по всему телу, согревая его изнутри и медленно возвращая ему силы. Он открыл глаза и посмотрел на человека. Тот по-прежнему стоял и смотрел на него.

– Я не выдержу здесь ещё одну ночь. Я замёрзну, – едва шевеля губами, прошептал Джарбаш. – Так что спрашивай, пока я ещё жив. Я всё скажу. Мне уже терять нечего.

* * *

– Ты встречался с Хаан-беком? – главный шаман обращался к одному из своих помощников шаманов.

Шаман кивнул.

– Что он сказал? – вновь спросил старец.

– Он велел вернуть очаг в жилище пленника, – ответил шаман.

– Он добился от пленника, чего хотел?

– Да. Союзников нет. Ю дуглу Демир-бек тоже отказал.

– Понятно. Что он собирается делать с пленником?

– Сказал, что не освободит его. Потеря главного визиря перед войной должна стать для канглов очень тяжёлой утратой.

– Что с воином пленника?

– Он умер по пути сюда. Люди Арачына замучили его.

– Что на это сказал Хаан-бек?

– Сказал, что Арачын уже получил своё наказание.

– Ты передал ему новые видения наших людей?

– Да.

– Хорошо. Как себя чувствуют чужаки?

– Уже ходят.

– Ступай.

Шаман поклонился и вышел из юрты. Главный шаман поднялся и надел шубу.

«Пора навестить правителя», – подумал он и вышел из своей юрты.

* * *

– Ю дуглу Демир-бек повёл себя правильно. Он предан тебе, правитель, – поглаживая бороду, задумчиво произнёс главный шаман. Он сидел возле возлежащего на подушках куньбека Янгуя в левом крыле главной юрты.

– Что ещё сообщил Хаан-бек? – спросил куньбек Янгуй.

– Он не отпустит Джарбаша, правитель. Он считает, что так будет лучше. Фатих-шах потеряет самого верного визиря, причём главного визиря, и это очень ослабит его позиции перед предстоящей войной, – ответил старец.

– Он прав, – согласился куньбек Янгуй и, недолго подумав, продолжил: – Но для нас превыше всего было узнать о союзниках Фатих-шаха, которых, как оказалось, у него нет. Это очень важные сведения. Благодаря тебе и твоим помощникам, а также решительным действиям Хаан-бека нам удалось добыть их. Мой мудрец, продолжай помогать Хаан-беку. Без твоих видений и видений твоих верных помощников мы не смогли бы предотвращать многое из того, что нам угрожает. Ты со своими людьми и Хаан-бек стоите целой армии.

– Мы стараемся, правитель, – склонил голову главный шаман.

– Хаан-бек продолжает обитать в твоём потаённом деревянном селении? Он не хотел бы жить здесь, в стойбище? Ничего не говорил об этом? – улыбнувшись, спросил куньбек Янгуй.

– Нет, правитель, не хочет. Я тоже спрашивал его об этом, но он решительно отказался, – тоже улыбнулся старец.

– Да, он такой, – задумчиво проговорил куньбек Янгуй. – Об этом селении никто не знает, даже мне неизвестно, где оно находится, в какой лесной чаще ты прячешь его. Я даже не представляю, как оно выглядит. Может, как-нибудь покажешь его мне? – куньбек Янгуй вновь улыбнулся.

– Не стоит оно того, чтобы ты, правитель, тратил на его посещение своё бесценное время. Мои помощники случайно на охоте набрели на него. Вот и решил я приспособить его для всяких непредвиденных нужд. Там несколько небольших жилищ, выстроенных из брёвен, и загон для скота. Всюду вокруг непроходимые леса, острые скалы и глубокие ущелья. Это жалкое зрелище, правитель, поверь, – главный шаман посмотрел на правителя. – Но если ты пожелаешь, то я, конечно, покажу его тебе.

– Позже, мой мудрец, когда для этого будет время, мы вместе посетим его, – посерьёзнев, произнёс куньбек Янгуй. – Я постоянно думаю о том, как там живёт Хаан-бек. Это же очень сложно, как я понял тебя. Дикое и глухое место. Он по собственной воле обрекает себя на столь тяжёлое существование, и всё это ради спокойствия своего народа. Какая же в нём самоотверженность… Он ведь жертвует собой, своей жизнью, избрав путь одиночества. В его годы все мужчины имеют семьи и окружены детьми, – куньбек Янгуй замолчал, тяжело вздохнул и покачал головой.

– И я таких людей ещё не встречал, правитель. Ко всему он ещё и двужильный, – тоже вздохнул главный шаман.

Какое-то время куньбек Янгуй и главный шаман молчали, задумавшись.

– Мой мудрец, я очень рад, что не твой помощник посещает меня, как это было прежде, а ты сам стал это делать, – сев и посмотрев в глаза главного шамана, с теплом в голосе сказал куньбек Янгуй, нарушив возникшую паузу.

– Я тоже этому рад, мой правитель, – слегка кивнув, прикрыл глаза главный шаман.

* * *

Благополучно прибыв в ставку огузов и разместившись на её окраине в одной из юрт для чужеземных торговцев, Берджу привёл себя в порядок, помылся, переоделся в чистое и отправился на прогулку, оглядывая стойбище и примечая всё, что представляло интерес, связанный с его заданием. В эту пору торговцев из других земель было гораздо меньше, чем летом, но