Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 100
– Зачем же умирать так рано? – прошептал Кискорос нараспев, точно строчку из аргентинского танго.
Они шли по сырым полуразрушенным коридорам – с потолка свисали оборванные кабели, переборки были наполовину сняты; потом по трапу, рядом с голыми ребрами шпангоута, спустились вниз.
– Теперь у нас состоится довольно длительная беседа, – сказал Палермо. – В приятных разговорах мы проведем всю ночь, а утром мы… Вот именно, утром мы все вместе вернемся туда. В Аликанте у меня стоит наготове полностью оборудованное судно.
«Deadman's Chest» к вашим услугам. Тайна и высокий профессионализм гарантируются. – Кою же лично он насмешливо сообщил:
– Кстати, на этом судне находится и мой шофер. Просил передать тебе горячий привет.
– Куда вернемся? – спросил Кой.
Палермо по-собачьи, в своей обычной манере, посмеялся веселой шутке.
– Ну зачем эти глупые вопросы…
Кой застыл с открытым ртом, переваривая услышанное. Он смотрел на Танжер, по-прежнему невозмутимую.
– Есть ли другие варианты? – спросила она так, словно Палермо продавал энциклопедии в рассрочку. Голос звучал градусов на пять ниже нуля.
– Да, есть, – ответил Палермо, зажигая фонарик, – но для вас они менее приятны… Пожалуйте сюда. Осторожно, не ударьтесь головой. Будьте внимательны, впереди еще несколько ступенек. – Он спускался первым, и его голос в огромном металлическом корпусе сухогруза звучал все глуше. – Например, такой вариант: Кискорос запирает вас тут на неопределенное время…
Он умолк, освещая для Танжер последние ступеньки трапа. Пахло ржавчиной, нечистотами и – совсем чуть-чуть – теми товарами, которыми некогда грузили этот корабль: древесиной, зерном, подгнившими фруктами, солью.
– Есть и третий вариант: Кискорос приканчивает вас выстрелом в голову.
Когда все наконец оказались внизу и Кискорос взял на прицел дорогих гостей, Палермо достал свою золотую зажигалку и запалил фитиль керосиновой лампы, ее слабый красноватый свет осветил собравшихся. Тогда Палермо погасил фонарик, повесил на какой-то крюк свой пиджак, положил в карман зажигалку и улыбнулся всей компании.
– Отойдите от трапа… Подальше… А теперь прошу устраиваться поудобнее.
И тут Кой все понял. Он же ничего не знает. Этот болван и его недомерок не знают, что изумруды на борту «Карпаты» и весь этот цирк ни к чему, они могут просто пойти и взять камни. Он снова взглянул на Танжер, поражаясь ее хладнокровию. Самое большее, она была чуть раздражена, как раздражаются люди перед окошечком тупоголового чиновника, нетерпеливо ожидая, когда же он все-таки разберется в том, о чем его просят. Все кончается, подумал он с горечью. Не знаю, как оно кончится, но кончится, это точно. Но какова штучка, думал он, восхищаясь ею.
– А теперь мы немного поговорим, – поставил их перед фактом Палермо.
Кой заметил, что Танжер сделала нечто не совсем уместное: посмотрела на часы.
– У меня нет времени на разговоры, – сказала она.
Палермо это, казалось, подсекло. Три секунды он ошарашенно молчал.
– М-да. – Белые зубы блеснули в свете чадящей лампы. – Однако, боюсь…
Он оборвал фразу, глядя на Танжер так, словно видит ее впервые. Потом посмотрел на Кискороса, на Пилото и под конец на Коя.
– Не говорите, что… – прошептал он. – Это невозможно.
Машинально он сделал пару шагов, подошел к лестнице и посмотрел вверх, туда, где в прямоугольном проеме люка еще виднелся свет угасающего дня.
– Это невозможно, – повторил он.
И снова повернулся к Танжер. Он спросил хриплым до неузнаваемости голосом:
– Где изумруды? Где они?
– Это вас не касается, – сказала Танжер.
– Не валяйте дурака. Они у вас? Неужели! Это же… Бог ты мой.
Охотник за сокровищами разразился хохотом, не обычным своим смехом запыхавшейся собаки, а настоящим хохотом, который громом отдавался в металлическом чреве сухогруза. Это был смех изумления и восторга.
– Снимаю шляпу, честное слово, снимаю шляпу.
Орасио, уверен, тоже снимает шляпу. Ну и дурак же я… Клянусь… Да ладно. Отлично сделано. – Он с огромным интересом смотрел на Танжер. – Мои поздравления, сеньора. На удивление отлично сделано.
Он вынул из кармана пиджака пачку сигарет, прикурил от золотой зажигалки, пламя которой отражалось в карем глазу, зеленого же почти не было видно. Было ясно, что он оттягивает время, чтобы обдумать положение.
– С сожалением вынужден сообщить, – в конце концов сказал он, – что наше совместное предприятие ликвидируется.
Он медленно выдыхал дым и смотрел на Танжер, Пилото и Коя, словно решая, что теперь с ними делать. Отчаянная решимость охватила Коя – он понял, что пора действовать. Что с этой минуты надо принимать решения прежде, чем за него их примет другой; и даже при этом отнюдь не исключено, что через несколько мгновений он будет валяться на полу с дыркой в груди. Но он все равно попытает счастья, вытащит еще одну карту из колоды. Шесть с половиной. Семь. Семь с половиной. ЗПК: Закон последней карты Пока корабль не разломился, напоровшись на риф, пока палуба не ушла под воду, надо бороться.
– Поймите, нельзя же все время выигрывать, – разглагольствовал Палермо. – А некоторые вообще никогда не выигрывают.
Кой поймал взгляд Пилото, увидел в нем ту же отчаянную решимость. Договорились. Встретимся в «Обрере», пропустим по паре стаканчиков. В «Обрере» или где-нибудь еще. Что до Танжер, с этой минуты он мог сделать для нее только одно – дать ей возможность во время драки прорваться к трапу.
А потом каждый уходит в одиночное плавание. Может, она как-нибудь проберется в темноте и без его помощи. Потому что сам он отдаст швартовы гораздо раньше. Прямо сейчас, действуя вместе с Пилота, а он – Кой это знал – уже собрался, изготовился к сражению.
– И не думай. – Палермо угадал его намерение и взглядом предупредил Кискороса.
Кой прикинул расстояние, которое отделяло его от аргентинца. Сердце забилось быстрее, под ложечкой засосало. Два метра – это две пули, и кто знает, в каком он состоянии будет, преодолев эти два метра с такой начинкой. Что до Пилото, то Кой был почти уверен, что у Палермо оружия нет, но когда настанет решающее мгновение, ему уже будет ни до Пилото, ни до Палермо. Как Танжер сказала у трупа Заса: каждый умирает в одиночестве.
– Все это слишком затянулось, – сказала она вдруг.
К изумлению всех присутствующих, она направилась к трапу, словно решила покинуть скучный светский раут; на пистолет Кискороса она и не взглянула. Палермо в эту секунду как раз собирался еще раз затянуться, но замер, не донеся сигарету до рта.
– Вы с ума сошли? Вы не понимаете, что…
Стойте!
Она стояла у трапа, положив руку на перила, и явно собиралась вот так, как ни в чем не бывало, удалиться. Полуобернувшись, не обращая внимания на Палермо, она огляделась, словно спрашивая себя, а не забыла ли она здесь что-нибудь.
– Стойте, иначе пожалеете, – сказал Палермо.
– Оставьте меня в покое.
Палермо поднял руку с сигаретой, жестом отдавая приказ Кискоросу, который до сих пор ничего не предпринял. В свете керосиновой лампы его лицо казалось мрачной маской. Кой взглянул на Пилото и приготовился прыгнуть вперед. Два метра, напомнил он себе. Может, благодаря ей Кискорос не успеет выстрелить.
– Клянусь, я… – начал было Палермо.
Он умолк, горящая сигарета упала к его ногам.
И Кой, который уже был почти в прыжке, тоже замер.
Пистолет Кискороса повернулся точно на сто восемьдесят градусов и теперь был нацелен на Палермо. У того с губ срывались какие-то невнятные звуки, вроде «какого черта» или «что тут, к дьяволу, происходит», но ни одного слова он до конца не договорил, потом тупо уставился на сигарету, тлевшую возле его ног, словно предполагал найти в ней объяснение, и, наконец, поднял глаза на пистолет в надежде, что все предыдущее было обманом зрения и ствол направлен туда, куда положено, но черная дыра смотрела ему в живот, и он перевел глаза на Коя, потом на Пилото и под конец – на Танжер. На каждого он глядел внимательно, словно ожидая, что хоть кто-нибудь из них объяснит ему, в чем дело. Затем повернулся к Кискоросу – Что за ерунда здесь происходит?
Аргентинец держался совершенно спокойно; как всегда аккуратный, тщательно одетый, он неподвижно стоял с пистолетом, инкрустированным перламутром; в свете лампы недлинная его тень не шевелилась на проржавевшей переборке. В выражении его лица не было ничего особенного – ни отъявленного злодейства, ни низкого предательства, ни особой подлости. Он выглядел самым естественным образом – расфуфыренный, как обычно, с зализанной назад прической, с усами, только, казалось, чуть ниже ростом, чуть меланхоличнее, чуть аргентинистее, чем всегда, – и невозмутимо стоял перед своим боссом. Хотя, судя по всему, бывшим боссом.
Палермо опять оглядел всех, но на Танжер задержал взгляд дольше, чем на прочих.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 100
