Фельдъегеря, сцуко!

В ФСО, понимаете ли, решили на наш бюллетенчик подписаться и чтобы не возиться с почтой отправили подписной купон фельдъегерской службой! А мы там уже Москву на полгода вперед кирпичами обеспечили.

Но мимо следствия мы тоже не прошли — наших туда дергали в качестве экспертов.

САГА О ТЕЛЕПОРТАЦИИ

В те героические годы Фирма раскинула свои щупальца по трем континентам, устроив представительства в Праге и Нью-Йорке, не считая головного офиса в Москве. Вот на усиление нью-йоркского офиса меня и услали, в суматохе выправив лишь гостевую визу. Процесс ее превращения в рабочую был долог, нервен и сопровождался большим количеством переписки со Службой Иммиграции и Натурализации, трясця ее бабушке.

Означенная служба ухитрилась даже прислать мне полный отказ в стиле «INS flatly deny your existence» (выяснилось, что по ошибке), короче, в течение года я был из Нью-Йорка невыездной. Общение с Родиной происходило по факсу и телефону, причем Шеф иногда просто забывал уведомить нью-йоркский офис о своих решениях, а потом требовал срочного и неукоснительного исполнения — веселья было навалом. Телефонные разборы длились по часу, при этом еще Шеф, будучи человеком импульсивным и болеющим за дело, звонил мне немедленно по возникновении проблемы, а возникали они в Москве обычно поутру. О разделяющих нас восьми часовых поясах Шеф обычно вспоминал после моего сообщения, что в Нью-Йорке сейчас два часа ночи и, при всем моем желании ликвидировать проблему немедленно, звонок в офис Зингельшухер Индастриз и не представляется в данный момент возможным. После нескольких таких побудок я в отместку стал названивать лично Шефу в Москву с отчетами по его срочным поручениям. Под конец рабочего дня в Нью-Йорке, естественно.

Так оно шло и шло, пока внезапно не прибыла вожделенная бумажка, по которой я получал рабочую визу и был волен летать в Штаты и обратно сколько захочется. А хотелось ужасно — год вне дома, у дочки скоро день рождения и все такое. А на Фирме — искусственно созданный аврал и твердое убеждение Шефа, что я должен круглосуточно дежурить на телефоне.

В этих условиях я принял решение дезертировать с трудового фронта и втихаря прикупил билет туда и обратно. В Москве о моем приезде знали только два проверенных товарища: популярный приключатель Виталий Дмитрич (см. Зима, холода и снежные забавы, а также Сагу о Летчике-Герое) и Браток Татьяна (хозяйка нашего офиса).

Ими в аэропорт был отправлен человек, известный мне в лицо, но не знавший, кого именно он едет встречать. Самым сложным во всей этой авантюре было мое появление в офисе — необходимо было предстать перед Шефом максимально внезапно, чтобы он не успел уволить меня за время прохода от машины в его кабинет. Сложным же это было потому, что весь офис снаружи и внутри был увешан видеокамерами, выведенными на мониторы в кабинете Шефа.

Но Браток Татьяна заранее вызнала у наших видеотехников тайную тропу, по которой можно было пробраться до двери заветного кабинета через мертвые зоны камер, встретила меня за углом здания и провела той тропой к себе в приемную. Далее мне в руки был выдан только что отправленный Шефом в Нью-Йорк факс с очередным списком вопросов ко мне.

Потрясая факсом, я без стука ввалился к Шефу с воплями «Сколько можно!!! Я уже три раза отвечал не этот вопрос! А это изделие вы уже давно получили!!!» и т.п.

Теперь представьте Шефа, который твердо уверен, что рабочую визу мне еще не выдали и что сидеть мне в Нью-Йорке еще незнамо сколько. Шеф впал в ступор, пытаясь сопоставить мои перемещения в пространстве-времени. Минут через десять он стал возвращаться в нормальное состояние, но тут пришел Виталий Дмитрич и завел с Шефом какой-то разговор, делая вид, что меня в кабинете вообще нет. Шефа это, естественно, удивило, и он задал Виталию Дмитричу простой вопрос:

— А ты Лыса-то (это мое прозвище) видел?

На что Виталий Дмитрич несколько удивленно ответил:

— Какого Лыса?

Шеф впал в ступор еще на полчаса.

САГА О НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И НАЦИОНАЛЬНЫХ ИНТЕРЕСАХ

Полковник Галкин — личность эпическая и просто замечательный человек. Соединяя доброжелательную общительность, исключительную стойкость к большим количествам алкоголя и превосходное физическое образование, удачно дополненное специальным, он долгое время был грозой зарубежных ведомств, занятых охраной тамошних секретов. Как утверждают, полковник Галкин добыл всю документацию «Звездных войн», включая три эшелона черновиков и действующие модели спутников в натуральную величину. Так оно или нет, точно не скажу, но вот наши соседи справа (ну, те, что на Аляске) вырастили на полковника приличный зуб. Мало того, они некоторых сотрудников программы «Звездных войн» обозвали «агентами полковника Галкина» и рассадили по федеральным тюрьмам.

Время шло, полковник ушел в отставку, попутно работая на нашу Фирму, а злопамятные ФБР-овцы назначили «агентом» еще одного человечка, но с уликами вышел недобор и судья отложил слушание дела, намекнув, что или улики, или освобождение в зале суда. ФБР приуныло, но тут лично полковник Галкин собрался в командировку в Нью-Йорк. В американской визовой анкете он честно указал свое прошлое место работы, консульский клерк прочитал, икнул, покраснел, икнул еще раз и заикаясь сообщил, что такую визу посольство может выдать только с одобрения Госдепа.

Госдеп одобрил — времена наступили другие, сам экс-директор ЦРУ в Москву в гости ездил и т.д. Визу выдали, скажем, 20 октября, но за два дня до того о казусе прознало ФБР и 19 октября был выписан ордер на арест, о чем Госдепу, естественно, не сообщили.

И вот прилетает полковник Галкин в Нью-Йорк, а у самого у трапа встречают его два молодых человека в одинаковых костюмах, галстуках и темных очках, сажают в машину с тонированными стеклами и везут разговоры разговаривать. Полковник действует по уставу: сперва звонок в Москву, диктует дочке телефон дежурного, которому надо доложить о ситуации, потом получает для ознакомления ордер на арест с формулировкой, прошу запомнить, «за ущерб национальной безопасности Соединенных Штатов», потом сообщает своим визави, что отвечать будет только на анкетные вопросы — имя, возраст, образование. Ну и ладушки. Побеседовав некоторое время, ФБРовцы сдают полковника в федеральную тюрьму Нью-Йорка. Рассказы о жизни и быте федеральной тюрьмы — отдельная песня, опустим для краткости.

В Москве после звонка дежурному Служба Государева протянула «Не по-о-онял…» и выступила с заявлением, смысл которого сводился к тому, что наловить десятка два американцев — минутное дело, а яма с