Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 123
названном конгрессе. Он хорошо сознавал, что Россия, в конце концов, не пожелает примириться с существованием сильной Германской империи, а потому он употребил все старание к тому, чтобы подрезать крылья России и ослабить ее оборонительные силы по отношению к Австро-Венгрии. Поведение князя Бисмарка по отношению к Габсбургской монархии после 1870 года представляется верхом политического искусства. Весьма естественно, что Австро-Венгрия стремилась вернуть свое положение в Германии, – таково и было направление политики Бейста. Но Бейст, подобно Виктору-Эммануилу, струсил в решительный момент; он отвернулся от Наполеона III и, после падения Седана, приостановил мобилизацию австрийской армии. Но и позднее, уже после провозглашения в Версале короля Прусского императором Германским, могла бы существовать сильная коалиция, направленная против Гогенцоллернов, и во главе этой коалиции стояла бы Австро-Венгрия. Но князь Бисмарк успел заинтересовать государство Габсбургов делами восточной политики, что отвлекло внимание последнего от событий, совершавшихся в то время в центре Европы. Со стороны Бисмарка это был в высшей степени удачный шаг, так как в первое время существования Германской империи было сильно заметно антипрусское движение. Железный канцлер отвлек внимание Австро-Венгрии на Восток и тем самым заставил ее конкурировать с Россией.
Тут, однако, князь Бисмарк сильно разочаровался, так как русско-австрийская конкуренция не привела к войне, и железному канцлеру не удалось пародировать в излюбленной роли примирителя. С той минуты, когда на берлинском конгрессе он узнал от графа Андраши, что Австро-Венгрия, еще до русско-турецкой войны, вела переговоры с Россией, мысль о коалиции представилась князю Бисмарку в высшей степени угрожающею, и он потерял всякое спокойствие и уверенность. Когда Император Александр III потерял терпение, тогда, как выразился Бисмарк в своей речи, произнесенной в прусском ландтаге 6 февраля 1888 года, «спор, относительно инструкций, данных нашим уполномоченным касательно хода переговоров на юге, перешел в настоящую угрозу войны со стороны компетентной», Бисмарк стал искать поддержки у Австро-Венгрии.
Алонзо Чаппел. Портрет Отто фон Бисмарка. 1873
Этим шагом он как бы признался, что Германия далеко не так сильна и что у нее не хватит ни нравственных, ни материальных средств к самостоятельному разрешению европейских вопросов. В сущности, австро-германский союз был со стороны Бисмарка простой уловкой. Он думал, конечно, что Австрия, польщенная союзом в Германией, наберется храбрости и вступит в борьбу с Россией, что дало бы Бисмарку возможность войти в любимую им роль примирителя, или же Россия, напуганная австро-германским союзом, поспешит возобновить прежние дружественные отношения с Гогенцоллернами. Но тогда Бисмарк еще не открывался перед Европою. Его престиж должен был долгие годы держать Европу в полной неизвестности относительно слабости Германской империи, для укрепления которой он и создал австро-германский союз. В это время Император Александр III был совершенно один с Своею, хотя и обширною, но слабо вооруженной и истощенной в финансовом отношении империей; Ему угрожал союз двух великих держав, из которых одна была безусловно сильнейшим государством Европы; это же государство могло во всякое время найти еще и других союзников. К тому же, как раз в 1881 году, состоялась тунисская экспедиция, поселившая раздор между Францией и Италией. Император Александр III в то время был лишен возможности найти союзников; Франция не успела еще окончить свое вооружение, и, наконец, совершенно неожиданное падение Гамбетты (январь 1882 года) свидетельствовало о неустойчивости государственного режима Франции, где даже и наиболее выдающиеся и популярные государственные деятели не могли считать прочным свое положение.
При таких условиях вполне естественно, что Император Александр III на первых порах ровно ничего не предпринимал, изучая положение и стараясь избежать всяких инцидентов, которые могли бы вызвать преждевременный разрыв с Германией, тем более что Бисмарк делал всевозможные авансы к сближению с Россией. Император Александр III не скрывал своих чувств по отношению к Бисмарку, не внушавшему Императору ни малейшего доверия. Когда на похоронах Императора Александра II германский наследный принц пытался восстановить между Берлином и Петербургом былые дружественные отношения, Александр III ответил, что: «Это ведь входит в планы Бисмарка». Этим самым император намекал на известные планы, приписывающиеся в России князю Бисмарку относительно прибалтийских провинций. Но Император не уклонялся от известного сближения с Германией. Назначение графа Игнатьева на пост министра иностранных дел возбудило некоторые опасения относительно возможности возникновения крайней панславистской политики, и эти опасения послужили темою совещания, состоявшегося 4 августа в Гаштейне между императорами Францем-Иосифом и Вильгельмом II. В то же время Бисмарк хлопотал о другом свидании, и свидание это между Императорами Александром III и Вильгельмом II состоялось в Данциге 9 сентября. Еще до данцигского свидания Бисмарк, желая сделать любезность, сообщил Императору Александру III подробный текст австро-германского союзного договора. Данцигское свидание, успокоившее Германию, вызвало тревогу в Австрии. Тогда впервые Европа имела случай наблюдать венско-берлинскую перебранку, показавшую всю непрочность и неестественность союза Габсбургов с Гогенцоллернами. Но тогда еще Европа не могла понять всего значения этого венско-берлинского обмена любезностями.
Но, невзирая на внешнее примирение России с Германией, Император Александр III не считал нужным скрывать свои истинные чувства. Эта политика Императора произвела в Германии сильную сенсацию. Немцы были сильно недовольны и разражались громовыми статьями против генерала Скобелева за произнесенные им панславистские речи – в феврале 1882 года, в Париже, а затем в Варшаве; негодовали и на Каткова, причем изумлялись той свободе, какой пользовался он как публицист. Ввиду такой самостоятельной политики России, Бисмарк в 1882 году поспешил усилить значение австро-германского союза, с участием Италии. Летом 1883 года произошло знаменательное событие, показавшее, что проницательный наблюдатель Гладстон уже тогда понял все великое значение Императора Александра III как политика. Первый министр Англии явился в Копенгаген, чтобы засвидетельствовать чувства своего глубокого уважения и почтения Императору Александру III и греческому королю Георгу. Попытки Гладстона добиться сближения с Россией остались без всяких существенных результатов, но Император все же извлек известную пользу: заискивания Англии помогли Ему поддержать европейский мир, невзирая на нидервальдские демонстрации и всю важность инцидента, вызванного королем-уланом, возвращавшимся через Париж в Мадрид из поездки в Германию, где он присутствовал на больших маневрах.
Для удовлетворения возбужденных умов Император Александр III, в ноябре 1883 года, поручил министру иностранных дел Гирсу посетить Вену и Берлин. Его попытка умиротворить Бисмарка окончилась так удачно, что мадьяры пришли в сильное беспокойство. В феврале 1884 года Тисса должен был в венгерском парламенте отвечать на запрос о русско-германском сближении.
Вскоре после этого события внимание Императора Александра III было отвлечено другими заботами. Оккупация русскими войсками Мерва, 11 февраля 1884 года, прошла почти никем
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 123
