Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 116
дальше. Поднялись на гриву. Там начался могучий сосновый бор. Пахло хвоей, смолой так крепко, что дыхание перехватывало. Среди золотистых стволов мелькал пестрый дятел. Здесь было сухо, хорошо, светлым-светло. В глубине бора какой-то зверь шарахнулся, только треск и был слышен.
Бор был огромен, казалось, ввек его не перейти. Спиридон утирал пот со лба, со щек. Наконец набрели на ручей и там сели отдохнуть, напиться. Хорт и Мухояр сели, прислонившись к неохватным стволам. Мальчик умывал лицо на ручье, радуясь его прохладе и чистоте, все зачерпывал воду и хлебал.
– Гляди, сердце-то и треснет, – молвил дед. Он усмехнулся. – То и рек тот мних, зрячее и глаголющее сердце-то…
Хорт молчал, глядя ввысь.
– Што за нужда у мниха-то ходить здесь? – прошал дед, снимая шапку и поглаживая налипшие на лоб волосы.
– Видать, та самая и есть, – молвил Хорт.
Дед на него покосился и кивнул.
– То и я мню.
Отдохнув, двинулись далее. Бор скоро закончился, и они увидели старую гарь, всю заросшую пожарником. И запах был пожарника да головешек. Иные обугленные дерева так и стояли, простирая черные сучья. Солнце здесь ожигало уже нещадно путников. Дед начал отставать. А Хорт все также шагал крупно и сильно. Мальчик плелся посередине. И гари той, мнилось, не будет конца и края. Но и она осталась позади. Тут надо было свернуть направо, что они и содеяли, да уже вечером достигли первой речки. Здесь и остановились на ночлег. Нарубили жердей, накинули на них дерюжину, внутрь постелили еловых лап, мягких да колючих. Сварил дед кашу. А как котел-то опростали, и снова воду закипятил, дал ей немного остыть и бросил в нее узких тех листьев пожарника.
Поблизости заунывно свистал коршун.
А как наступили уже сумерки и от костра осталась одна россыпь рдеющих углей, заухал филин. Мальчик ненароком вспомнил тех Меченосца, да Оленных, да Унотов. Но чуял, что ежели поблизости Хорт, они не посмеют появиться.
Перед сном Хорт с Мухояром толковали о мнихе, обсуждали его жизнь, речи… Заключили, что зело он хытёр да изворотлив. Но… смел, оле[344]. И жизнь в дебри сей наладил справную. Не всяк сумеет. Мних-то мних, но и рыбарь, и ловитвой промышляет, и бортничает.
– А… всё одно… перевертень, – молвил Мухояр, зевая. – Гневает Перуна да Велеса с Хорсом и Макошью своими калными молитвами. И надоть очистити верх Днепра…
Утром солнца не было, небо затянула пелена. То и лепше. Токмо комарье озверело. И от чадящего костра уходить было страшно. Но после яди они тронулись в путь. И миновали указанные Ефремом речушки, что бежали среди корней и кочек к Днепру. Да долго шагали, пока не оказались на краю болота. Это было ярко-зеленое поле и по краю сухие, окостеневшие могучие дерева без коры, на коих чернели два ворона. И они издали завидели путников и громко заграяли, то ли приветствуя, то ли негодуя.
– Протозанщики! – воскликнул Мухояр, отдуваясь далеко позади мальчика и Хорта.
Хорт глядел на болото, раздувая ноздри, узя глаза. Мальчик тоже смотрел, сгоняя комаров. Было душно.
Подождали деда. Тот шел, утираясь шапкой. Рубаха его была мокрой от пота. Даже борода как-то перестала выглядеть литой. Дед тяжело дышал.
– Не чаял… А добрался на верх Днепра-то… – проговорил дед. – Идеже наши тые Арефинские горы?.. Ох-хо!..
Но Днепра не было видно. А тропу они незадолго перед выходом на болота утеряли.
– Ты поди направо, – молвил Хорт трубным свои гласом мальчику, – а я налево.
И они разошлись, высматривая Днепр. А дед остался на месте, стоял, опираясь на посох. Потом и сел, сбросив с мокрой спины мешок.
Комары заедали. Тут их вились тучи. Мальчик лупцевал себя по шее, по бокам, плечам, ногам березовой веткой. А комары все одно лезли в глаза, в рот. Сюда ли и надо было им прийти? Идеже тот колодезь волшебный? И Днепра они нигде не могли найти. Подошли ближе к болоту и мертвым деревам. Вороны снялись, упруго замахали крылами так, что даже слышно стало поскрипывание. Заграили.
– Кро-кро-кро!
– Крак! Крак!
Но и тут нигде не видно было ни лужицы, ни ручейка.
– А сыщем ли и тропу ту? – прошал дед хрипло. – Не навел ли тот мних кудеса? Идеже тропинка? Яко отсюдова выберемся?..
Они ходили среди кочек. Мальчик чуть не наступил на узорчатую длинную яркую гадюку в небольшой низинке. Гадюка не удирала, смело шипела, вперяя в него уголья глаз. Он попятился и снова едва не наступил – теперь уже на двух гадюк, что сплелись и лежали на широкой кочке. И они зашипели. А сбоку появились еще две. Мальчик вдруг оказался в кольце змей.
– Стой! Не леть! – крикнул Хорт.
И мальчик замер.
– Мухояр! – окликнул Хорт деда.
И тот приблизился. Увидев гадюк, подошел к мальчику и, опустив свой посох, начал водить руками, приговаривая:
Дал мне Велес, боже небесный,Молвную силу яд иссушить,Отвратить черную гадюку,В воду яд ея обратить.Шш, гадюка!Шш, змеюка!Сгинь, тварь ползучая,Сокрыйся, отрава с глазами,С зубом-жалом,С узорочьем дивным!Прочь со дороги,Ослобони пути,Шипи во травах,Шипи!Да отраву храни.
И одна гадюка, наблюдавшая за руками Мухояра, вдруг опустилась вся на землю и заскользила прочь. А за ней и две другие заструились среди кочек и трав и исчезли. Мальчик расслабил плечи, перевел дух.
– Дед Мухояр не токмо пчелам жало отводит, но и змеям, – молвил Хорт.
– Благодарствую тя, дедушко, – проговорил Спиридон молчаливо.
– Гляди острее, – сказал дед, поднимая свой посох.
– Ежели б Днепр углядеть, – отозвался Хорт. – До ночи надобно выйти из болота, комары сожрут.
Но сколько они ни ходили по краю болота, а нигде не видели ручья. А вверху уже собрались тучи, и ясно было, что скоро хлынет дождь.
– А не истаяти ли удумал нас тот мних?! – воскликнул хрипло дед.
– Да сами и пришли, – молвил Хорт.
– Идеже Днепр? Колодезь? Тропинка? – прошал дед, озираясь.
Хорт тоже оглядывал огромное зеленое поле болота, охраняемое будто из харалужной стали древами. Вороны те летали кругами и граяли, будто сыпали на головы путников острые камни. Наконец Хорт сказал, что пора отойти к лесу и поставить вежу. Но пока возвращались к лесу, задул порывистый ветер, погнал волны трав, всплеснул бородой волхва, сорвал шапку с головы деда, мальчик побежал за ней, поймал, вернул ему. И глухо зарокотало сразу со всех сторон. Лес зашипел тысячью змей, загудел драконом… И вот уже и жало огненное сверкнуло. Раздался грохот. Налетели первые капли.
Они почти бежали к лесу. Да так и не поспели. Вдруг разом хлынули воды, словно кто вверху отворил врата.
И в лес они вступили в потоках вод, в блеске молний и грохоте грома. А позади них мимо болота пробежали косули, уходившие от грома и молний. Но и впереди зверей ждало то же блистанье. И косули снова повернули. А и там били молнии. И тогда они кинулись к лесу и так и промчались мимо
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 116
