Далеко за полночь он возвращался обратно, тенью скользя в лунном свечении меж огромных раскидистых деревьев.

* * *

Дантал неспешно миновал приграничные земли племён хаомаваргов, простиравшиеся от этих мест далеко на север, повстречав на своём пути их дозорный отряд, поприветствовав сотника и осведомившись о здоровье его верховного властителя.

* * *

В один из дней с утра, обнаружив, что ему совсем нечего есть, Зайдана решил поохотиться. Почти невидимая козья тропа, круто петлявшая по ребристым горным склонам, брала своё начало у самого ручья, вытекавшего из заводи, и уводила зигзагами на запад. Труднодоступная, порой едва заметная, она то уходила высоко вверх, теряясь средь многочисленных выступов, то вновь неожиданно обрывалась вниз к долине. Зайдана знал, что именно в этом направлении в полудневном переходе от водопада находится небольшое ущелье – проход в долину с южной стороны. Не опасаясь быть замеченным, он продвигался по этой опасной дорожке в надежде выследить и отстрелить крупного горного барана, что дало бы ему возможность длительное время не думать о пропитании.

Солнце уже стало припекать, когда он увидел одинокое животное, гордо стоявшее впереди на большой высоте. Огромные винтообразные рога свидетельствовали о его зрелом возрасте и невероятной мощи. Зайдана сразу присел и, теперь уже боясь быть обнаруженным им, стал медленно пробираться в его сторону, не сводя с него глаз, стараясь не вспугнуть нечаянно оброненным камнем. Спешить не следовало, иначе сильный и осторожный самец мог надолго покинуть эту местность, уведя с собой всё своё семейство, явно находящееся где-то неподалёку. Скрываясь за каждым выступом, низко припадая к узкой тропе, едва сдерживая учащённое дыхание, Зайдана приближался. Расстояние между охотником и животным заметно сокращалось. Ничего не подозревавший самец уже неподвижно возвышался над самой головой замершего юноши. Стоя на расстоянии полёта стрелы, Зайдана изготовил лук, плавно наводя на животное. В тот самый миг, когда он был готов отпустить натянутую тетиву, самец вдруг громко фыркнул, разбрасывая слюни, нервно ударил копытом, быстро подался назад, отпрыгнул в сторону и тут же скрылся за камнями. Что-то внезапно встревожило его. Слегка отстранясь от скалы, Зайдана выглянул, но самца не увидел. Сверху послышался шорох соскользнувших вниз камешков, и откуда-то издали донеслись совсем иные звуки. Отступив на более удобное место, Зайдана окинул округу взглядом, но ничего не заметив, присел и стал прислушиваться.

Звуки не прекращались и исходили со стороны ущелья. Отдышавшись и испив воды, он спустился к подножью и побежал вдоль зарослей в направлении межгорья. Сильно запыхавшись, он остановился и теперь уже отчётливо слышал людские крики и звон оружия. В ущелье шло сражение. Больше не теряя времени, он со всех ног помчался туда, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь. То, что он увидел, пробравшись через кусты, поразило его своей неожиданностью. Разгромив дозор, выставленный из крепости, в долину спускалась конная и пешая вереница чьих-то войск. Пригнувшись и забравшись обратно в заросли, он стал внимательно всматриваться и первым узнал Арама, развернувшего своего коня и что-то кричащего воинам. Судя по мохнатым буркам из козьих шкур и таким же головным уборам, это были горцы.

«Значит, Араму всё-таки удалось собрать новое воинство», – первое, что пришло в голову Зайданы.

Вооружённые люди всё прибывали и прибывали, скапливаясь вдоль ручья, припадая к воде. Здесь же были и остальные четверо телохранителей отца. Гул, исходящий от тысячи людей, казалось, заполнил всю долину.

«Да, много их. Крепости явно не устоять, – вновь пронеслось в голове Зайданы. Не зная, как поступить, юноша присел на землю и задумался. – Арам не простит мне неисполнения принятого всеми решения. Они вернулись и привели людей. Я же ничего не сделал. Как мне быть теперь? Выйти к ним не могу. Что я скажу им? Правду о том, что хотел выкрасть чужеземку и продолжить род… Они на смех поднимут меня, опозорят и отвернутся. Ещё прилюдно припомнят имя моего отца, посрамлённого его недостойным отпрыском… Что же делать? Бежать в крепость и предупредить их о нависшей беде? Но ведь это означает предательство. Да и поможет ли это им?.. Если Арам возьмёт крепость, а это неизбежно, то ему будет принадлежать и чужеземка. Тогда зачем я так стремился сюда, столько терпел и ждал? Нет уж! Она достанется только мне! Чего бы это ни стоило…»

Зайдана поднялся. Не оглядываясь, он устремился назад, ещё не зная, что предпринять, но уже уверенный в том, что к своим сородичам ему возврата нет.

* * *

Арам не стал задерживаться и вскоре двинулся через долину к крепости, ведя за собой почти две тысячи наёмников, собранных им и собратьями среди северных горных селений. Посулив всем несметные богатства и сытную жизнь, одарив их вождей небольшим количеством золота, ему, как и остальным четверым сородичам, удалось довольно быстро склонить к походу голодных и нищих горцев, чьи племена вели между собой бессмысленные войны, не дававшие покоя и хоть какой-то наживы. Несколько дней, приведя к ущелью в условленный срок людей, они ожидали прибытия Зайданы, но, так и не дождавшись его, вступили в долину, удивляясь тому, куда он мог запропаститься. К вечеру конная часть войск, захватив по пути пасущихся лошадей и мулов, достигла возделанных полей, где с ходу были изрублены все рабы, и, приблизившись к крепости, встала там лагерем в ожидании подхода пеших воинов. Посланная Арамом к основному ущелью сотня, не сумев внезапно и быстро преодолеть подъём на перевал, завязла в длительном сражении с десятью греческими воинами, несшими там дозор. Потеряв почти половину своих людей, горцы отступили, так и не сломив обороны горстки чужеземцев. Недовольный предводитель направил туда ещё одну сотню, и лишь с её прибытием глубокой ночью главный перевал был взят. На заре началась осада крепости.

* * *

Прет пребывал в смятении. Ещё вчера днём он не мог допустить и мысли о том, что кто-то готовится посягнуть на его покой. Теперь же он с оставшимися шестью десятками воинов отражал натиск рвущихся в крепость дикарей, не понимая, откуда они взялись и что им нужно.

Противник бросал все свои силы по единственно доступному направлению – по дороге, ведущей к воротам. Всадники, пытавшиеся вначале подняться по ней, не смогли преодолеть её крутизны и были вынуждены спешиться. Врага было очень много.

Мощные, наглухо запертые створки ворот пришлось дополнительно подпирать толстыми брёвнами. Лучники, забравшись на стены, метко сражали осаждавших,