– Лейси!

Когда мы подошли к папе достаточно близко, он процедил:

– Очень надеюсь, что она все разучила.

– Разучила, пап.

Мама, проводив Клейтона взглядом, повернулась ко мне.

– Ты выглядишь какой-то расстроенной, Уоллис Энн.

– Да не расстроенная я!

Мама покачала головой, будто недоумевая, что это вдруг на меня нашло.

В столовой я ела мало и в основном ковырялась ложкой в порции. Я была только рада, когда мы оттуда наконец ушли – поскольку мне надоело притворяться, что ем. К назначенному времени мы, как полагается, пришли выступать. У входа в шатер установили новую вывеску, которая тут же бросилась мне в глаза: «СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ! НЕМАЯ С ГОР ИСПОЛНЯЕТ КЛАССИЧЕСКУЮ МУЗЫКУ!» Немая с гор. Все раздражение, которое я испытывала в адрес Лейси, тут же испарилось без следа. От возмущения я разинула рот. Я указала пальцем на вывеску, и папа замер как вкопанный.

– Нет, только не это! – мама ухватила его за рукав.

Папа рывком высвободил руку, широким шагом направился к вывеске и резким движением ее сорвал. Чили Мак, собиравший деньги со зрителей, выстроившихся в длинную очередь, оторвался от дела и заорал:

– Э-э-э-э! Ты че творишь, а? Куда вывеску отодрал?!

– Куда надо, черт подери! Где этот Джонни Купер?

Чили Мак показал на шатер, тогда как народ, стоявший в очереди, принялся тыкать в нас пальцами. До нас донеслись приглушенные голоса: «Эта та самая немая с гор и есть», «Да она это, она, вишь прям там стоит. Я уже видел, как она выступала», «Как считаешь, че с ней не так?»

– А ну за мной! – скомандовал папа и решительно зашел в шатер. – Купер! – рявкнул он.

– О Господи, – пролепетала мама, и мы двинулись следом. У папы с мистером Купером завязался оживленный спор. И тот и другой отчаянно жестикулировали. Папа, раскрасневшись как помидор, размахивал вывеской перед лицом владельца цирка. Я никогда раньше не слышала, чтобы папа с кем-нибудь говорил в подобном тоне.

– Тут речь идет о моей дочери! – в его голосе слышалась скрытая угроза.

– А что такого? Здесь хоть слово неправды есть? Она ведь действительно не разговаривает, и родом из горного края. Все так!

– Вы хотите выставить ее каким-то уродом? Я вам не позволю этого сделать! Да, нам нужны деньги, но не до такой степени!

Я никогда не видела папу столь разъяренным. Он воздел руки над головой вместе с вывеской и резко опустил их вниз, разломав ее об колено. Обломки папа швырнул себе под ноги. Народ в шатре все прибывал, и мистер Купер выдавил из себя улыбку. Пригладив волосы, он закивал зрителям, мол, все в порядке, проходите, располагайтесь. Все скамейки уже были заняты, остались только стоячие места.

Выставив перед собой ладони, мистер Купер тихим, но вместе с тем напряженным голосом произнес:

– Хорошо, хорошо. Прошу вас, мистер Стампер, не надо себя накручивать.

Народ с интересом смотрел на папу и хозяина цирка. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять – творится что-то неладное.

– Обещаю, такой вывески больше не появится… Тем более что эту вы разломали, – в голосе мистера Купера послышались едва заметные плаксивые нотки.

– И еще я хочу, чтоб мне увеличили долю с продажи билетов. Хочу получать не семь процентов, а десять.

Мистер Купер поджал губы и весь скривился, как от боли:

– Ладно, ладно, будь по-вашему.

– Так мы договорились? – уточнил папа.

– Договорились.

Они пожали руки, а я стояла красная как свекла. Из-за чего папа устроил скандал? Лейси ведь и вправду была немой.

– Зачем он затеял этот торг? – дернула я маму за рукав. – Это ведь неправильно. Чем он тогда лучше мистера Купера?

На лице мамы застыло каменное выражение, совсем как в тот день, когда врач, светило медицины, назвал Лейси «дефективной». Несмотря на это, она не предприняла ни малейшей попытки остановить папу.

Покачав головой, она ответила мне:

– Пойми, Уоллис Энн, мы в отчаянном положении. Нам позарез нужны эти деньги. Не переживай, он никому не позволит унижать Лейси.

Как не позволит? Разве это уже не случилось? Впрочем, думаю, папа был рассержен и возмущен не меньше моего. Когда он подошел к нам, могу поклясться – я ощутила исходивший от него жар.

– Поверить не могу, что у него хватило наглости так поступить.

– Успокойся, все уже разрешилось, – промолвила мама.

Клейтон, завидев нас у сцены, подошел и встал рядом со мной.

– Ничего не хочешь рассказать про вывеску на входе? – резко спросила я.

– Какую еще вывеску? – удивился Клейтон. Его изумление выглядело вполне искренним.

– Никакую, – я отвернулась от него.

В шатре появился мистер Мейси. Спешно прошествовав к арене, он, не переговорив с мистером Купером, начал объявлять наш номер.

– Дамы и господа! Сегодня мы приготовили вам кое-что особенное.

Мистер Мейси дал знак Клейтону, и он, взяв Лейси под локоть, повел ее прочь от нас на сцену, где в самом центре стоял стул. Пока она на него усаживалась, Клейтон держал скрипку. Казалось удивительным, сколь покорной становилась моя сестра, когда ею верховодил он. Схожую безропотность Лейси демонстрировала и раньше, когда Клейтон, например, уговорил ее погладить двухголовую овцу.

– Полюбуйтесь на эту девушку. Это не…

– Стой, погоди! – вскричал мистер Купер и кинулся к нему.

Народ загудел и принялся шушукаться. Мистер Купер принялся что-то втолковывать мистеру Мейси, то и дело показывая на папу. Конферансье посмотрел в нашу сторону. Его лицо ничего не выражало. Мистер Купер, кивнув, отошел в сторону, кинув на папу виноватый взгляд. Клейтон наклонился к Лейси и зашептал ей что-то на ухо.

– Дамы и господа! – проорал мистер Мейси. – Давайте послушаем нашу горную красавицу! Лейси Стампер!

Клейтон ушел с середины сцены, но при этом остался на ней, встав так, чтоб Лейси могла его видеть. Она сидела неподвижно в своем лавандовом платье, крепко-накрепко вцепившись в скрипку. Затем сестра посмотрела налево сквозь локон волос. Потом – направо. До нее дошло, что выступать ей предстоит одной, без нас. Вдруг меня охватило волнение за Лейси. Мне дико захотелось, чтоб у нее все получилось, чтоб она доказала всем присутствующим, что она и в самом деле особенная. Я затаила дыхание, и выдохнула с облегчением, только когда Лейси поднесла скрипку к подбородку и склонила голову набок. Воцарилась тишина, люди в предвкушении аж подались вперед.

Лейси провела смычком по струнам. Скрипка издала протяжный, чарующий звук. Сестра стала играть разученные мелодии, которые лились, словно теплый