Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 116
Тут же они встали, кашляя, мотая головами.– Потонем, Васёк! – крикнул дед.
Но все же им удалось кое-как напиться речной мутноватой воды и еще посидеть в реке, прохлаждаясь.
И тут деда осенило.
– Васёк, слышь-ко? Створницу искай, ага? Давай, давай…
И они начали шарить пальцами по песку под водой. Передвинулись на новое место, там покопались, но так ничего и не нашли. А так-то – да, створки раковины остры как нож. Но как на беду здесь их не было.
Они выбрались на берег и снова двинулись к обрыву. Тут дед углядел корень, торчащий из земли, и повел к нему.
– Ни! Штоб руки на корень, – сказал он.
Им удалось так сесть, что корень оказался между рук. И дед принялся двигать руками, чтобы перетереть веревку на корне. Мальчик тоже сообразил и помогал ему изо всех сил.
Так долго они егозили, не обращая внимания на осветившее их солнце. Терли веревку, обливаясь потом. Да зря в воду-то заходили, видать, веревка туже натянулась, узлы забухли.
Вдруг сверху кто-то стал, и на них легла тень. Мальчик поднял глаза и увидел тяжелую морду сохатого с разлапистой короной рогов. Лось задумчиво глядел вниз на двоих, изнывающих под солнцем. А может, это существо показалось ему единым, двухголовым. Заметил зверя и дед, перестал водить руками по корню.
– Ишь ево… И не пужается…
Лось еще посмотрел сверху на них и неторопливо двинулся прочь.
Передохнув, они снова стали перетирать веревки. Да веревка прочна была, и скорее перетрешь корень. А на нем уже кора была содрана.
Солнце в упор освещало этих двоих на обрыве красноватой глины.
Сил здесь находиться уже и не было вовсе. И дед прохрипел:
– В реку…
И они опять поползли к Днепру, окунулись. У мальчика кружилась голова, в ушах звенело, будто он забрался снова на колокольню Смядынского монастыря.
– Давай тута сидети…
И они сидели в воде. Что же дед, русалец-то, думал мальчик, не может призвать своих помощниц али кого еще там, всяких переплутов-лесовиков-боровиков. Буду молиться, решил он, но на ум не шла ни одна молитва. Все вылетело из головы. Даже «Отче наш», – токмо и помнил: «Даждь нам днесь» – и то было похоже на дождь… Дождя бы и надо. Вода в Днепре уже была теплой. Солнце отражалось в реке. Их было два. Или даже три – третье разгоралось в голове мальчика. Даждь нам дождь нам… Клонило в сон. Дед поводил плечами, вздыхал хрипло.
Так они промаялись весь день. И уж не чаяли дождаться вечера. Да все ж таки вечер наступил. Солнце как будто нехотя оторвало свои жуткие огненные ладони от голов мальчика и старика и стало медленно воздымать их. Жара спадала. Пролаял Переплут. Наверху забулькала перепелка. А потом скрежетнули журавлиные струны гуслей.
Что ж этот Ермила, ежели он видит все своими перстами, а? Не перенесет их в прохладные палаты князя али еще куда, в свой дом на речке Ельше?
Мальчик слышал, как гусляр перебирал струны да забавлял пир честной сказаньем о роднике трех рек. То он шел пальцами вверх, против времени сей забобоны, то перескакивал белкой назад, во времена совсем давние, егда княжил во Киеве Олег Вещий, ходивший на Цареград, а потом Игорь с Ольгою, Святослав, сгибший на порогах под стрелами печенежскими… Ведь и мальчику судьба грозила тем же. Но он же не князь? И его Цареград – токмо родник, криница, колодезь тайный, наполненный говором трех рек… Вот бы к нему прильнуть слухом да все выведать, тайны трех великих рек, обнимающих землю Русскую, с городами, весями, храмами, книгами и молитвами.
И ночью под храп деда он услыхал снова тихие вкрадчивые и какие-то юные голоса, открыл глаза и узрел снова тех светящихся, двоих. Так и назвал их, Уноты[317]. Те Уноты переговаривались, подсмеивались:
– Глянь-ко…
– Аха…
– Тараканишше…
– Мухояришше-Спиридонишше.
Откуда они знали истинное его имя?
Хоронились, как всегда, за кустами, покачивались, глядели. Мальчик завозился, чтобы разбудить деда, но тот спал беспробудно. Храп его проникал в самые кости мальчика, в хребет и ребра.
Вдруг эти Уноты как-то заволновались, сокрылись, вновь появились.
– Мечник, Мечник…
– Мечник…
И неподалеку засветилось новое пятно.
– Сице осе[318] тые кощеи? – вопросил этот Мечник железным голосом.
Да, глас его был такой, будто из заржавелых ножен достают заржавелый меч.
– Оне…
– Оне…
Мечник молчал. Он ничем не отличался от Унотов. Такое же туманно светящееся объемистое пятно, вроде шара, величиной с луну али солнце.
– Как посмели сюды забиратися? – прошал Мечник.
– Глумники…
– Глумники…
– Сшибить в воду, – велел Мечник.
– Счас, счас…
Но вдруг произошла заминка.
– Пошто мудити? – прошал Мечник.
– Мухояр-дед яко камень.
– Так я же их порублю! – погрозил Мечник.
Тут и вправду мальчик услыхал звук скрежещущий, точно этот Мечник и вытащил свой меч древний. Внезапно над обрывом появились еще два пятна. Раздался чистый протяжный свист, такой же, как у оленя. Мечник и Уноты молчали. Два Оленных пятна светлели над обрывом.
– Молвите, – уронил наконец Мечник.
Оленные в ответ снова ясно и дивно просвистели.
– Далёко? – прошал Мечник.
Оленные ответствовали посвистом. И потом они молчали, только покачивались.
– Уйдем, уйдем, – молвили Уноты.
– Прещаю! – отвечал Мечник. – Накажем глумников.
Оленные пересвистывались.
Мальчик чуял, как колышется воздух вокруг, и тело его прошибал холодный пот. Ужасом веяло от Мечника. И тот уже двинулся было к ним с Мухояром, как снова замер. И все затихли. И тут стал слышен далекий вой.
– Идет, идет, – зашептали Уноты. – Бежит, бежит в росе мокрый хвост срацинский.
Оленные перестали свистеть и медленно как-то слабели. Призрачнее делались и Уноты. Мальчик все это видел. Оставался прежним лишь Мечник. От него исходила опасность. Но тут послышались всплески. Кто-то плыл по реке. Зверь? И ему тут же представился ящер Сливень. Выполз из Немыкарского того болота и скользнул в Днепр да отправился за ними.
Предутренний туман колебался, оплотнялся, что-то там уже явно громоздилось, и мимо плыла однодеревка, в ней сидел человек.
Спиридон начал толкать деда локтями, тот прервал храп, закашлялся. Спиридон взмыкнул, но лодка и так уже направлялась прямиком к ним. Она была ближе и ближе и ткнулась носом в песок. На берег легко и как-то мягко прыгнул человек с длинными волосами, длинной бородой, в серой накидке и высокой шапке.
«Хорт!» – крикнул в себе мальчик.
Оглянулся, а Уноты, и Оленные, и Мечник – все исчезли, как будто их и не было здесь никогда.
5
Да как из далече-далече течет Днепр,Да как еще того подале во раздольицеИдет неторопко всеми водами.А наперекор ему да прыгал волк,Тот волк с тяжелыми да лапами,Густою шерстью серебристою,Глазами серыми, зелеными.Он по лугам, болотинам,По лесным опушечкамДа над обрывамиБежал-скакал, течение то перепрыгивал.Ай со тех со гор Арефинских.Да как прийшол туды да тиун княжеской,Со гридями, со мечниками,И дублий Стефан с ими бысть.Скрозь лес и буреломы непролазныеПровел их житель да немыкарский.И похватали оне люд по весям,Который по старинке жить наладился,Побили, посекли мечами твердолобых,Жестоковыйных тех кощунников,Одрины их пожгли.Гору Перунову да погромили, поразрыли.Порубили сосныОзнакомительная версия. Доступно 21 страниц из 116
