Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 138
чистая. Под глубокозадумчивыми глазами девушки располагалось несколько весьма бледных веснушек, больше всего напоминавших бледные крупицы золота, так как их цвет, судя по всему, менялся в зависимости от освещения. Ее тело было неведомым миром, скрытым под пальто. Она была среднего роста и средней худощавости, но если мужчины не были сражены красотой и обликом этой юной дамы, они сразу падали, стоило ей открыть рот – что она и сделала сейчас, стоя у темносверкающего релинга и глядя на берега фьорда:
– Да, а вот и церковь!
Как описать голос словами? Он был – как чистейший тон кларнета в миноре и заворачивал каждое слово в шелк с заботливостью и тщанием, а потом обвязывал бантом. Поскольку голос был таким изысканным, то все, что вылетало изо рта этой юной дамы, становилось важным – даже простые фразы, как эта. Фраза была адресована ее подруге и спутнице, полудатчанке Сусанне, состоявшей в свите Торгильсенов вот уже больше десятка лет, которую торговец сейчас отправил со своей дочерью, словно какое-нибудь приданое. Они вместе стояли у борта, и, честно признаться, эта студеная челюсть земли им вовсе не понравилась. Поселка здесь не было, и вообще почти ничего не было, только айсберг посреди фьорда, огромный, как гора! Эта громадина была даже выше церковной колокольни и настолько затеняла дом Божий, что подруги, наверно, решили, будто попали не в тот фьорд. Но потом она высветилась из-за айсберга, когда корабль приблизился к Косе: покрашенная в черный цвет, с белыми наличниками, как две капли воды похожая на церковь в их родном краю.
– Ага. Значит, тут есть пастор, – усмехнулась Сусанна. Она была на целый год младше и на целый лоб выше Вигдис, длинношеяя, длинноногая, длиннорукая, с длинными светлыми локонами, глубокими датскими ямочками на щеках – красота другого рода.
– Сегюльфьорд, поведай мне, где лучше жить у нас в стране? – в тон ей весело продекламировала Вигдис.
– В любом месте, кроме этого! Почему он не мог быть пастором в Рейкьявике? Мне так хочется вернуться в Рейкьявик. Ну или в Фагюрэйри!
– Надо же им всем с чего-то начинать.
– Тогда дай-то бог. Если он и впрямь такой веселый, как ты говоришь.
– А разве на свадьбе он не показался тебе веселым?
– Тогда он был таким серьезным.
– Да. Но ведь он был болен.
– У него музыка очень красивая.
– Это не его музыка, а народная, он ее…
– Да, да, конечно, я знаю, просто так выразилась. Я забыла тебе сказать, но Магга говорила, что старая Свейнсина приходила и целое утро ждала в прихожей, чтобы спеть ему, после того как он проснулся, это было, по-моему, в день после свадьбы. А потом услышала вас, вся задрожала и ушла до того, как вы спустились.
– Правда? Свейнсина?
– Ну, это бабушка Сигрун.
– Да, Свейнсина из Горной хижины. Да, она точно знает много народных песен, надо бы мне рассказать ему о ней. Подумать только: у нас есть все эти песни, вся эта великая культура, и никто не додумался ее спасать, кроме него!
Вигдис отвернулась от подруги и наполнила взор горами, крутыми склонами, пятнистыми от сугробов, и зажмурила глаза. Последнее слово она произнесла со всей весомостью любви.
– Ах, Диса, тебе так повезло! А мне всегда достаются какие-то рыцари удачи.
– Мы подыщем тебе здесь какого-нибудь мужа, какого-нибудь…
– Какого-нибудь сегюльфьордыша? Фи!
– Правильно говорить: сегюльфьордца.
– О-о.
– Да, какого-нибудь старого табачника или бедного земляночника, у которого борода вымыта мочой!
– Да уж, конечно!
– Ой, смотри – дом!
Корабль заходил вглубь взволнованного фьорда, и сейчас Мадамин дом выплыл из-за церкви, как сама церковь раньше – из-за айсберга, он скользил в сторону конца Косы, выкрашенный желтой краской, словно красивобортное лоцманское судно.
– Я-то думала, тут будет поселок или городок, как у нас в Бильдюдале. А тут всего два, нет, три дома! – почти закричала Сусанна, рассмеивая по ветру свое разочарование.
– Четыре, пять. Смотри!
– Здесь наверняка делать нечего, разве что крючком вязать.
– Почему же? Ну, например, наверняка очень весело смотреть, как будет таять этот айсберг.
Они вновь рассмеялись вместе, а потом Вигдис оперлась обеими руками на релинг, выпятив живот, ощутила в области пупа чернолакированное дерево и зажмурила глаза, вдохнула майски-холодный утренний воздух и подумала о том человеке, и том доме, и детях, которыми они непременно обзаведутся. Ей было двадцать семь. Она была в самом расцвете женской красоты, когда жизнь прошлась по чертам лица дважды, и то, чему надлежит проявиться, уже проявлено так хорошо, что лучше некуда. Затем она вновь открыла глаза и увидела лишь сугробы, бесконечные сугробы на этих крутых горах – горах, которые были еще выше, чем дóма, больше изрезаны ущельями и разнообразнее, островершиннее. У гор в самой глубине фьорда верхняя половина была совсем белой, лишь пояса утесов кое-где образовывали в этой белизне черные «сугробы». Подруги явно заплыли на самый север.
Сусанна перешла через палубу к левому борту, а Вигдис – за ней. – Ух ты – пастух!
– Где? Ага!
И бодрячка-полудатчанка помахала светловолосому мальчику, который вместе с бурой собакой гнал перед собой тринадцать хиловатых овчушек вдоль каменистого склона в сторону, противоположную той, куда плыл корабль «Моуна». Он остановился, пока они проплывали мимо, но не помахал им в ответ, лишь удивился и совсем не понял таких проявлений дружелюбия на море.
А потом подруги увидели загон для овец, откуда доярка с двумя тяжелыми ведрами ковыляла к своему дому.
– Видишь, там на склоне хутор?
– Да.
– Это прямо как у нас, в Малом-Длинноречном, где от дома отвалился фасад.
– Да, верно, – ответила Вигдис и улыбнулась, словно двадцатый век – девятнадцатому: торжествующий победу и радующийся, что оставил его позади.
Глава 24
«Это же Вигдис!»
Пастор Ауртни и сам недоумевал, как ему удалось отхватить себе такую невесту. Ему, выползшему на свет в лачуге на южном побережье Исландии, такой убогой, что в своем сознании он уже давно сровнял ее с землей, – досталась настоящая дочь хёвдинга. И это удалось ему благодаря силе его очарования, красоте почерка, рекомендациям фогта, умению играть на фортепиано и, наконец, пасторской рясе и доходу с прихода. Хотя Исландия и не была страной больших возможностей, нескольким молодым мужчинам из каждого поколения все же удавалось таким образом подняться из земляночного мира в мир деревянных домов, если они были достаточно симпатичны и умны. Но то, что ему все эти годы удавалось удерживать ее в состоянии затянутой, тайной и нервонапрягающей обрученности, несмотря на его пьяные падения то там, то тут, – было гораздо более удивительно.
Они познакомились в столице,
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 138
