– Моя торокая! – навстречу ей поднялась сама хозяйка плантации. – Ты шива, блакотарение небу!

– Эсми! – протянула ей навстречу руки Адель, и женщины обнялись.

– Боше мой! Ты фидела Фабиана? – тучное тело голландки трясло как от лихорадки. Она прилагала неимоверные усилия, чтобы держать себя в руках. – Ты вштрешала моего муша?

– Да, Эсми, – Адель стиснула ее руки. – Он пробивался в город со своим отрядом, чтобы помочь тем, кого еще можно было спасти.

– Этот штарый дурак фозомнил себя героем! А он нушен нам шдесь, на плантации!

Адель огляделась.

– Есть еще какое-то место, где мы могли бы укрыться? Подальше от вашего дома? Здесь небезопасно.

– Я никута не уйту отсюта! Фабиан прийдет именно шуда! Фабиан будет искать нас шдесь! – казалось, голландка задохнется от волнения, и девушка поспешила ее успокоить.

– Эсми… – девушка покачала головой. – Ну конечно, он придет!

Хозяйка плантации сокрушенно всхлипнула и глубоко вздохнула. Она даже прикрыла глаза и постаралась дышать ровнее, чтобы успокоиться. Затем, очень тихо, словно говоря это себе под нос, сказала:

– Труких мешт нет. На береку все открыто, а дальше на запат только шкалы и лысые хрепты.

– Будем надеяться, что испанцы не посмеют отправиться вглубь острова, – Адель огляделась. – А где все остальные работники?

– Фсе рашбешались кто куда. Это фсе, что остались.

– Я уверена, что, когда все утихнет, они вернутся.

Адель старалась успокоить голландку, но сама мало в это верила. Хоть ван дер Берги и слыли справедливыми хозяевами и не отличались жестокостью, как многие плантаторы Нового Света, но рабство есть рабство, и не было ни одного невольника, который не мечтал бы о свободе. Хотя, с другой стороны, податься с Эспаньолы им действительно было некуда, а попасть в испанский плен – судьбы хуже не придумаешь. Оставалась надежда, что за неимением выбора невольники вернутся сами.

Вновь прибывшие захватили с собой пару вьючных лошадей и вещи первой необходимости. Месье Буше, управляющий поместьем де Кюсси, взял в свои руки обустройство лагеря, и скоро у беглецов появилось три навеса. Огонь решили не разводить, пока существовала опасность быть обнаруженными испанцами. Поели обычной солонины с хлебом, запивая водой из ручья.

* * *

– Амадо, взгляни на это, – тронул его за плечо один из головорезов. Они уже прочесали резиденцию де Кюсси, но не обнаружили ни одной живой души. Пустой дом и конюшня ясно сказали Флорентину о том, что беглецы успели скрыться в глубине острова.

– Что там?

К нему подтащили какого-то человека и поставили перед ним на колени. Мужчина, голый по пояс и одетый только в простые серые холщовые штаны, которые не разваливались на нем лишь за счет многочисленных заплат, покорно опустил голову и безучастно ждал своей участи.

Флорентин вопросительно посмотрел на своего помощника. Его звали Матео Акоста, и был он самым отъявленным негодяем, с которым Амадо когда-либо случалось иметь дело. Таких подонков он не встречал даже в Имперской Армии, а там они концентрировались охотнее всего. Это был человек без принципов, который ради выгоды мать родную удушит, но с целой связкой полезных навыков. Не слишком искусный во владении шпагой, он отлично владел другим холодным оружием – дагой47. От ее холодного лезвия умер не один десяток людей, перед смертью так и не увидевших лица своего убийцы. Амадо был уверен, что Акоста куда лучше разбирался в расположении человеческих органов, когда бил в спину.

– Солдаты дона Иларио наткнулись на отряд этих, – Матео кивнул на приведенного им человека, а затем пояснил: – Плантаторы привели людей для защиты города. Наши всех положили, но этот раб не пострадал. Спроси у него про беглецов, которых мы ищем.

Амадо перевел взгляд на раба.

– Ты меня понимаешь? – спросил он по-испански, но пленник никак не отреагировал и продолжал безучастно разглядывать песок перед собой. Казалось, он полностью покорился судьбе и теперь смиренно ожидал своей участи.

Амадо Флорентин повторил вопрос на итальянском, потом на английском, но с тем же результатом.

– Позови Лоренцо, – он раздраженно сплюнул на землю, обращаясь к своему помощнику. – Он, кажется, единственный среди нас, кто говорит по-французски.

Скоро Матео Акоста вернулся в сопровождении другого головореза, который до этого занимался допросом оставшихся в живых горожан на площади города. При его появлении Амадо кивнул на раба и сказал:

– Поговори с ним. Спроси, откуда он, с какой плантации.

Лоренцо обошел пленника и встал перед ним в полный рост. Какое-то время он разглядывал его, пока раб не поднял на него взгляд.

– Понимаешь меня? – спросил испанец по-французски.

Раб медленно кивнул.

– Хорошо. У нас есть вопросы. Тебе будет лучше, если у тебя найдутся ответы.

Раб снова кивнул, показывая, что готов отвечать.

После недолгого допроса испанцы выяснили, что этот человек пришел сюда вместе с отрядом из плантации голландцев. Его хозяин Фабиан ван дер Берг и остальные сражались на баррикадах, когда пытались помочь горожанам. Но по пути в город они встретили тех, кого искали люди Эмилио Мора. Девушку в сопровождении домашних. Те отправились к ван дер Бергам, и, дескать, если ему обещают сохранить жизнь, то он может показать дорогу.

По прошествии часа отряд испанцев численностью пятьдесят человек под командованием Амадо Флорентина выступил из города и направился вглубь острова.

* * *

Остаток дня и всю ночь беглецы страдали от неизвестности. Вернулся один из работников плантации с плохими новостями. Он взобрался на близлежащую гору и оттуда увидел, что страшный корабль с красными парусами все еще находится в гавани.

За всю ночь Адель де Кюсси едва сомкнула глаза. Ее мысли метались между душераздирающими картинами разрушенных домов с валяющимися в беспорядке трупами горожан, пожарищ и домашнего скарба, растасканного и раскиданного по улицам. Стоило ей только закрыть глаза – и ужас пиратского нападения на Порт-о-Пренс вновь проносился перед ее мысленным взором. Она словно погружалась в хаос из дыма, пепла, криков отчаяния, звуков выстрелов и лязга металла. Но громче и ужаснее всего этого звучала испанская каркающая речь и глумливый смех мародеров.

Лишь под утро, в полузабытьи, к ней пришел образ капитана Белчера. Она ясно увидела его открытый и честный взгляд. Она смотрела на него с высоты квартердека, откуда наблюдала за схваткой на «Рубис». Вот он перепрыгивает через борт на палубу пинаса и с командой врезается в самую гущу схватки. С ним его люди: верткий ирландец, двое могучих верзил и еще несколько человек. Они своей яростью заставляют