Я развернулся и хотел было рявкнуть на Дженни, но в этот момент она выскочила на небольшой пригорок и принялась танцевать. Слова так и застряли у меня в горле.

Странный это был танец и, очевидно, представлял собой эволюцию всего того, что уже можно было увидеть на сцене, начиная с середины двадцатого века. Эдакий феномен уличного танца, который зародился в подворотнях небольших городов совершенно спонтанно. Никакого конкретного стиля. Ирландский танец смешивался с брейк-дансом, что-то было от джазовых, и даже лунную походку Майкла Джексона Дженни выполнила так, что я засмотрелся. Она размахивала руками, словно маршируя в неизвестность, раскачивала бёдрами, имитируя бразильскую ламбаду, и, вытанцовывала ещё многое из того, что я вообще никогда не видел. И всё это делала с закрытыми глазами.

Одета Дженни была в уже знакомую одежду, ту, в которой отправилась на стареньком Хайлюксе в последнее путешествие по XXI веку. Её короткая, слегка расклёшенная юбчонка разлеталась, когда она выполняла быстрые пируэты и слава тебе, Господи, что я стоял на возвышенности и потому нигде ничего не ёкнуло. Просто созерцал этот великолепный танец в полном изумлении, пока мелодия не скатилась на нет, и наступила (как любят писать классики), гробовая тишина.

Дженни открыла глаза и, подняв голову, вздрогнула, словно впервые увидев нас.

Я несколько секунд стоял молча, размышляя об увиденном, потом оглянулся на удивлённые лица наших гостей и начал медленно хлопать в ладоши. Сначала подхватила Элен, а затем и все остальные пришедшие в себя после грохочущей музыки. Вряд ли в племени было принято аплодировать, но, глядя на нас, решили не отрываться от коллектива. Дженни сделала символический поклон, приложив правую руку к сердцу, и забралась в автомобиль. Понятно, девочку ностальгия замучила. Вот только снова любопытство заело. Как же она, мотаясь по клубам, не познакомилась ни с одним парнем, чтобы нормально расстаться с девственностью или то, что я видел ночью именно это и объясняет? И где она научилась так великолепно танцевать? В Нанте есть школа танцев? Но ведь точно не в Африке.

— И что это было? — поинтересовался я у Элен.

— Соскучилась по танцам, я так думаю. Больше месяца тебя просим дать послушать диски. Живём как в средневековье.

— Здесь и живём, — ухмыльнулся я.

— А разве не здорово она танцевала? — проговорила Элен, — и очень красиво. И кстати, ты так и не ответил на мой вопрос.

— Твой вопрос? Ах да, мне кажется, они решили, — я едва заметно кивнул в сторону аборигенок, — что я потребовал себе этих женщин как плату за спасение, чтобы развлечься.

— Да-а-а-а-а, — задумчиво протянула Элен, — а о чём на самом деле думаешь ты?

— О чём думаю? — отозвался я, вдруг только сейчас окончательно осознав, что всю оставшуюся жизнь мне предстоит провести здесь, среди этих полудиких племён Африки. Да, до этого момента я верил, надеялся, что произойдёт чудо, и мы вернёмся домой. И только сейчас, глядя как танцует Дженни, словно прощаясь с прошлой жизнью, я окончательно уверовал: обратной дороги нет. Община, оставшись, по сути, без мужской поддержки обречена на вымирание.

И мне предстоит нечто, по сути, банальное. Не спасать мир как попаданцы американского писателя, не выигрывать Великую Отечественную как попаданцы отечественных авторов, не устраивать перевороты в каких-то государствах, в которых внезапно пропала демократия.

А предстоит позаботиться о детях племени, до которого ещё два месяца назад мне не было никакого дела. А куда мчаться? Здесь на зелёной воде можно устроить отличную оборону, построить дом и жить. Хотя бы до тех пор, пока племя не встанет на ноги. Пока к нам не примкнут особи мужского пола, на которых можно будет свалить дальнейшую заботу о племени.

— О чём думаю, — переспросил я, окончательно принимая решение, — думаю, как в условиях раннего коммунизма прокормить такую прорву народа.

* * *

Мы стояли на пригорке, глядя вслед удаляющейся процессии. Элен и Дженни поднялись вслед за мной проводить наших гостей чисто из вежливости. Я же, если честно признаться, тупо пялился на задницы лучших красавиц племени.

Только у двух были, скажем так, попки немножко скудные по объёму и обнажёнными смотрелись не очень сексуально. Знаете, когда создаётся впечатление прямоугольника. Это особенно заметно на плоских задницах, форма которых и не увеличивается, и не уменьшается ни в верхней, ни в нижней части. Как у Пиппы Миддлтон. Но благодаря бразильским трусикам, которые, как говорят, Пиппа надела на свадьбу своей сестры, её попка буквально свела мир с ума! Вот только созданные из самых дорогих видов шёлка с очень изысканными элементами декора, трусики и бюстгальтеры от Дианы Рубач ещё не скоро заполонят элитные бутики мира.

Самая модная попка на сегодняшний день — это идеально круглая, а в лучшем случае даже сферическая. Читал, что она характерна для девушек африканского происхождения, таких как Ким Кардашьян или Ники Минаж. Но, что странно, у девочек из этого племени такой не было ни у кого. А уж если откровенно, единственная, кто мог похвастаться такой попкой — была Дженни. Вот только ей было явно невдомёк, что обладает самой сексуальной наружностью.

Может, в статье, которую я читал, что-либо напутали, потому, как подобную достопримечательность я видел у девушек из Колумбии. Смотрел в интернете родео. Молодые девчонки, вцепившись в шею лошади одной рукой, второй пытались опрокинуть бычков, тягая их за хвост. Зрелищно. И что удивительно, у всех были идеально круглые. Вполне возможно, что корни бравых наездниц уходили в Африку, этого я не уточнил.

У остальных девочек попки были А-образные. Узкие сверху и более обильные снизу. Если кто-то обращал внимание, как у Мэрилин. Конечно, эти попки тоже можно задрапировать так, что смотреться будут до полного умопомрачения, к примеру, трусиками с глубоким вырезом. Да и брюки от горки на них надень, всё равно будут притягивать к себе взгляд. Такие уж они А-образные.

И с уверенностью можно сказать, что у обнажённых А-образных, силуэт никогда не теряет своих положительных качеств, а лёгким покачиванием заставляют следовать за собой.

Вот я и последовал за ними на пригорок, и шагнул