Руби снова и снова стонала «нет» и отползала все дальше, а Эди разжигала чемерицу, и туманный воздух заполнялся ярким ароматом, похожим на запах кофе.

Мысленно попросив прощения, Эди изо всех сил сосредоточилась и вихрем направила дым чемерицы на подругу; сверкающие бледно-розовые ленточки обвили дух Руби паутиной переплетающихся уз. Та почти сразу же рухнула наземь и перестала противиться.

Не спуская цепкого взгляда с обездвиженной подруги, Эди вытащила из кисета лаванду и подожгла. Она остро осознавала, что одна неверная мысль, один миг рассеянности может разорвать ее связь с дымной сетью. Или, хуже того, отправить дух Руби в место, которого Эди ей не желала.

Так что она не смела даже моргнуть, глядя, как нежно-лиловый дым лаванды заливает туман своим успокаивающим запахом, позволяя прорезать в Завесе достаточно широкую щель, чтобы туда прошел дух Руби.

– Прости меня, – теперь Эди сказала это вслух. Закрыв глаза, она ухватила дух подруги и, не церемонясь, пихнула в жизнь.

Руби оставалось только повиноваться.

24

Эди, моргнув, приоткрыла глаза и увидела перед собой цветочный луг. Хрупкие желтые ромашки плясали на ярком солнце. Она лежала на чем-то мягком и пышном. На чем-то совсем не похожем на пшеничное поле. На коврике у кушетки Руби.

– Очнулась.

Ее глаза мигом распахнулись и тут же встретились с парой взволнованных карих.

– Ты была без сознания почти полчаса, – произнес обладатель карих глаз. – Мы с мисс Фиоре и мисс Лоринг начали уже волноваться.

Эди тщилась понять, о чем говорит этот человек. Это давалось ей сложнее, чем должно. У нее было что-то не то с головой. Она как будто шла кругом. Эди снова зажмурилась, и на сомкнутых веках проступила одна-единственная картинка.

Руби. Ее мерцающий дух, покорный воле Эди, ринулся обратно в жизнь. Связь отняла у нее все силы.

Эди снова открыла глаза и на этот раз осознала, где находится. Вовсе не на цветочном лугу. Теперь она вспомнила, что она в главной гостиной дома, арендованного Лилиан. По стенам мерцали газовые горелки, отбрасывая тени на желтые обои в цветочек, отчего и казалось, что нарисованные цветы раскачиваются.

Эди же лежала на диване. Слева от нее сидел на стуле Лоус, и в его карих глазах отражалось неверное пламя свечи, стоявшей рядом на прикроватном столике. Едва поймав ее взгляд, он подался вперед:

– Эди, что?..

– Отлично, ты очнулась, – в гостиную ворвалась Лилиан, удерживая в руках треснутую чашку, расписанную цветами. Лоус встал и отошел ближе к камину, и Лилиан тут же заняла его место.

Эди приподнялась на локтях и села.

– Руби, она?..

– С удобством отдыхает, – ответила Лилиан. – За ней Ада смотрит. Вот, выпей.

Лилиан поднесла к ее губам исходящую паром чашку, но Эди покачала головой:

– Мне нужно поговорить с Руби. Как можно быстрее. Это важно.

Лилиан со вздохом наклонила чашку, вынуждая Эди выбирать: либо она откроет рот и выпьет, либо горячая жидкость потечет по подбородку. В итоге вышло что-то среднее.

К счастью, когда Эди расплескала и проглотила в общей сложности полчашки чая с имбирем и лимоном, Лилиан, видимо, посчитала, что этого достаточно. Отставив чашку, она сообщила:

– С Руби тебе сегодня никак не поговорить. Да, ты вернула ее дух, но тело еще не оправилось от последствий этого ужасного препарата. Я дала ей средство, чтобы помочь заснуть. Она проспит до утра.

– Но… разве никак нельзя ее разбудить?

– Нет, – Лилиан строго взглянула на Эди, – это был бы риск для ее здоровья, а она и так чудом жива.

От осуждения в ее глазах кровь бросилась Эди в лицо.

– Да, конечно, ты права. Прости, только…

Запнувшись, Эди покосилась на Лоуса. Тот стоял к ней в профиль и как будто бы изучал безделушки на каминной полке. Но Эди ни на минуту не сомневалась, что он напряженно ловит каждое их с Лилиан слово.

Она понизила голос до шепота:

– Таллий. Лилиан, мне кажется, он действительно позволяет перейти. Вот только…

– Вот только неуправляемо.

Эди кивнула.

– Но зачем вводить его насильно? Руби была слишком нестабильна, чтобы поговорить с духом или подчинить его. Зачем им это нужно?

Лилиан покачала головой:

– Не знаю, Эди. Я об этом думала и точно могу сказать лишь одно: это опасно. Возможно, я ошибаюсь, но у меня есть гипотеза, что таллий так воздействовал на Руби лишь потому, что у нее есть природная связь с Завесой. Полагаю, она и сама об этом не знала. И мне даже думать не хочется, как этот препарат может повлиять на вас с Вайолет.

В памяти всплыл образ мерцающего духа, с которым столкнулась мать. Был ли тот дух еще одной жертвой? Над ним тоже ставили эксперименты, как над Руби? Возможно ли, что мать выискивала духа специально? И почему ей было так важно отправить его за Завесу?

Отчаяние, должно быть, отчасти проступило на лице Эди – Лилиан похлопала ее по колену:

– Каким бы ни был ответ, сегодня мы его не узнаем. Ты истощена. Тебе нужно вернуться в гостиницу и отдохнуть. Мистер Эверетт согласился проследить, чтобы ты добралась туда в целости.

Эди машинально взглянула на Лоуса. Теперь он открыто смотрел на них, больше не притворяясь, что не подслушивает.

Она снова взглянула на Лилиан:

– Не думаю, что это лучший выход.

– Это единственный выход. С учетом Руби спальных мест у нас больше нет, а ты в таком состоянии, что я не отпущу тебя одну. – Лилиан оглядела Эди с головы до ног. – Ты оправилась? Идти сможешь?

– Лилиан, – умоляюще повторила Эди. – Мне правда нельзя…

– Если ты еще слишком слаба, – вмешался стоявший у камина Лоус, и тон его голоса не оставлял сомнений, что он слышал каждое слово, – я с большой радостью найму повозку.

Эди неохотно покосилась на Лоуса через всю комнату, и он выдержал ее взгляд. В его глазах ясно читалось: едва они останутся наедине, он задаст все до одного вопросы, которые держал в себе с тех самых пор, как они заехали в ворота лечебницы.

«Ты сама его сюда привела. К добру или к худу, сейчас этого уже не изменить».

Так сказала Лилиан. А судя по выражению лица Лоуса, Эди вот-вот предстоит узнать, чего ей будет стоить это решение.

Стиснув зубы, она с усилием встала с