Танкист увидел своего командира. Побежал к нему, помог подняться. Потом обошел его, устремился дальше и скрылся за углом. Оттуда зазвучали автоматные очереди. Послышался крик раненого. Его тут же заглушил близко упавший снаряд. Повсюду стали падать комья земли. Виктор кинулся вперед, за своим солдатом, понесся за поворот и увидел его сидящим на земле. Лицо бойца было искажено от боли. Он прижимал к животу руку. Впереди перед ним лежал поверженный противник. Дальше полз и пытался скрыться еще один. Он был ранен, на земле отчетливо виднелся его кровавый след.

Волков пристально посмотрел в лицо танкиста, глаза в глаза. Тот подмигнул ему через силу. От досады и переживания за товарища Виктору стало не по себе. Но это усилило злость. Врагу не будет пощады, он уже приговорен. Оставалось лишь привести приговор в исполнение. Штрафники бросились вперед. Перед Виктором возник темный и мрачный вход в блиндаж. Он успел проскочить мимо него и жестом дать команду идущим за ним бойцам немедленно уничтожить все живое внутри. О том, что там кто-то есть, он понял по отчетливо различимому матерному выкрику. Прозвучала короткая очередь. Потом последовала пауза. Снова раздался хрипящий мат предателя. Взорвалась граната. В ответ раздалась одобрительная брань. Штрафники обрадовались.

Виктор увидел впереди врага. Он моментально отреагировал на его появление и выскочил из траншеи. Перекатом с бока на бок, а потом со спины на живот, он лег и принял удобное положение для ведения огня. Диск с патронами к автомату он успел сменить на ходу. Пустой выбросил. Возиться с ним и прятать в подсумок – не было времени. Солдаты врага на прицеле. Он нажал на спусковой крючок. Автомат выплюнул огонь. Одного сразил наповал. Часть пуль разорвала окопный бруствер и окутала все вокруг пылью. В ней мелькал бегущий вперед боец штрафной роты. Он догнал власовца немного дальше, за поворотом. Прогремели автоматные очереди. Оттуда донесся истошный крик раненого. Второй штрафник нырнул за угол траншеи. Выстрелил там, побежал дальше и снова выстрелил. Раздался матерный крик, то ли его собственный, то ли противника, которого он встретил там, крик разнесся по округе, и его тут же заглушили разрывы снарядов, падающие на вражеские позиции.

Виктор вскочил. Его тут же обогнали несколько его бойцов, что неотступно следовали за ним по пятам. Они поливали огнем траншеи врага. Потом кинули вперед гранаты и упали, чтобы укрыться от разлета их осколков.

Становилось жарко. Среди штрафников были уже двое раненых. Но и противник тоже нес от их действий немалые потери. Метрах в ста впереди начали один за другим работать гитлеровские пулеметы. Это дало Виктору понять, что остальные штрафники его роты пошли в атаку и рвались сейчас к высоте по тем самым местам, где он сам дрался несколько дней назад и где лежали не вынесенные с поля боя его павшие товарищи. Он поднял голову, пытаясь сквозь дымку и пыль рассмотреть что-либо впереди. Но там почти ничего не видно. В какое-то мгновение что-то сверкнуло. Облака дыма на несколько секунд расступились. Виктору показалось, что он успел заметить среди штрафников бегущего с автоматом в руках лейтенанта Андреева. Так ли это или нет, он не успел понять.

Свист пуль привел сержанта Волкова в чувство. Бойцы его отделения вошли во вторую, параллельно идущую первой, траншею. Там тоже гремели винтовочные выстрелы, огрызались очередями автоматы, взорвалась граната, слышался отборный мат, крики раненых. И ничто, как заметил Виктор, сейчас не заглушалось грохотом падающих снарядов. Значит, остальные штрафники его роты уже близко. Они вот-вот ворвутся в передовые укрепления врага и начнут отвоевывать их в жаркой схватке кинжального огня.

Впереди замолк один пулемет, потом второй. Значит, они уничтожены. Либо подавлены работой артиллерии, либо выведены из строя яростно атакующей пехотой.

Но там почти ничего было не видно. Только теперь очень близко и неожиданно начал бить по штрафникам еще один пулеметчик. Откуда он взялся? На глазах Виктора троих его бойцов смели ливнем пуль с бруствера. Их тела были разорваны в клочья. Огонь велся крайне плотный. Стрелок был ему отчетливо виден. Его голова и плечи проявились сквозь низкое облако дыма и пыли. Пламя огня закрывало только его лицо. Патронов он не жалел. Это власовец. Терять ему нечего. Драться он будет не на жизнь, а на смерть.

Виктор заметил рядом с собой штрафника-казаха. Тот был отличным стрелком. Все в его отделении говорили об этом. Он кивнул ему. Боец прекрасно понял взгляд командира. Выждав момент, они оба приподнялись на локтях и одновременно начали вести огонь в сторону вражеского пулеметчика. Длинные автоматные очереди перемололи все перед позицией пулеметчика и заставили его замолчать. Дымящиеся ствол и кожух скорострельного оружия, повиснув на сошках, смотрел в небо. Дело сделано. Виктор бросился вперед, казах побежал за ним. Вперед, в траншею полетела ручная граната. Взрыв. Они прыгнули следом в окоп и дали по очереди из автоматов в дымку туда, где окоп делал зигзаг.

– Снимай пулемет! – крикнул Волков бойцу.

Патроны у него самого закончились. Он стал рыскать глазами по траншее. Увидел на бруствере немецкий «МП», взял его, проверил магазин – он был полный. Воевать можно. Впереди власовцы. Они шли прямо на него, пригнувшись и выставив вперед стволы оружия. Времени на размышления не было. Казах только поворачивал пулемет в их сторону. Он опаздывал. Виктор нырнул в траншею и стал стрелять из автомата по наступающим на него врагам. Брызги крови, крики, стоны, хрип, клубы пыли. Никто не успел от него уйти.

– Пусти меня! – заорал ему в спину казах.

– Давай! – ответил рвущемуся в бой солдату его командир.

Тот стал пробираться по траншее вперед, перешагивая через тела только что убитых власовцев. У него в руках был тяжелый скорострельный немецкий пулемет. Следом, прижимая командира грудью к земляной стене, лез еще один боец.

– У нас потери, товарищ сержант, – сообщил он. – Четверо убиты, шестеро вину искупили…

Виктор кивнул ему в ответ. Что такое быть искупившим, он прекрасно понимает. Так солдат назвал раненых. Тех, кто искупил вину перед Родиной своей кровью. Он и сам когда-то был таким же искупившим. Получил осколок мины в плечо во время первого своего попадания в штрафники.

Впереди гремел пулемет в руках казаха. Рядом вперемешку стучали «ППШ» и трещали немецкие автоматы. Только последние были уже захвачены у фашистов бойцами сержанта Волкова и били по гитлеровцам. Штрафники теснили и били врага в его