— Этот юноша поразил филистимлян самым страшным оружием — гневом божьим, — сказал царь. — Он доказал, что смелым и храбрым Господь дает силу одолеть самых грозных противников.

Немного растерянный, Давид опустил голову.

— Господь с нами, — произнес священник. И повернулся к Давиду: — Ты давно пользуешься пращой?

— С детства, — ответил Давид. — Это мой отец научил меня искусству обращения с ней. Я пастух и бывает медведь или лев нападает на моих овец и мне приходится вступать в схватку с ними.

Священник протянул ему кусок ягненка на конце своего ножа. Давид понял, какая ему была оказана честь. И все же, несмотря на все почести, он ощущал себя пленником. Он вспомнил обо всех разговорах, о награде от царя и задумался, действительно ли царь отдаст ему свою дочь. Давид сильно в этом сомневался.

— А что ты будешь делать завтра? — спросил его священник.

— Я вернусь пасти овец.

Его братья вскрикнули.

— Разве с тобой плохо обращаются? — спросил Ионафан.

— Я и подумать не могу такое? — ответил Давид. — Ведь Голиаф был один, и вот теперь он мертв. И мне пора возвращаться к моему отцу и пасти овец.

Это всех рассмешило.

— Страна полна Голиафов, — сказал царь. — Нужно, чтобы ты остался с нами. Однажды ты уже ушел от меня, когда был арфистом, больше этого не будет.

Давид кивнул головой; к его облегчению, разговор прервался.

Входные двери открылись, вошел Авнер с сияющим лицом. Руки его посинели от тяжести копья и меча, которые он не выпускал уже много часов, сандалии были забрызганы грязью.

— Царь, мы их прогнали за Гат и Экрон, — объявил он торжественно. — Мы не потеряли ни одного человека.

— Сила Господа не имеет границ, — заметил священник.

— Садись, — сказал Саул, вставая, чтобы принять своего командующего и подать ему чашу с вином.

Весь оставшийся вечер был посвящен кровавым рассказам.

Третья глава

Ионафан

— Тебе уже сказали, где ты будешь спать? — спросил Ионафан, провожая Давида. — Я предлагаю свою компанию сопроводить тебя.

— Я не против вашего присутствия царевич, — ответил Давид.

— Давай немного пройдемся, чтобы рассеялся винный дурман.

Они пошли к выходу из дома. Они стояли во внутреннем дворе, и Давид смотрел на звезды, только сейчас осознавая, что произошло. Он победил Голиафа, и теперь царь приблизит его к себе, его прошлая жизнь окончилась.

— Я подумал… — начал Ионафан и не закончил фразы. Давид даже не повернулся: он чувствовал, что Ионафан обязательно договорит.

— Я подумал, что, может быть, ты — избранник божий.

Давид молчал.

— За один день все изменилось, — задумчиво сказал Ионафан.

Сердце Давида забилось сильнее.

— Эта победа, — продолжил Ионафан, — эта победа была действительно знаком Господа.

Давид слушал теперь внимательно.

— Все изменилось, — настаивал Ионафан. — Ты меня слышишь?

— Каждое твое слово.

— Ты знаешь Самуила, пророка?

— Самуила-судью? Я слышал, как говорили о нем, — осторожно ответил Давид.

— Самуил-пророк сказал, что Бог отвернулся от моего отца.

— Почему?

— Потому что Самуил возненавидел моего отца. Он был судьей но народ потребовал избрать не просто царя а предводителя и они отвергли Самуила и его сыновей. Самуил избрал Саула и постоянно отдавал приказы и повеления от имени Господа. Но он же не первосвященник чтобы говорить от имени Господа. Мой отец прогнал его и тот проклял царя. Ты изменил это.

— Каким образом?

— Твоя победа над Голиафом показала, что тебя направил Господь, что через тебя он примирился с моим отцом.

— Через пастуха?

— Никто в лагере не думает, что ты — пастух. Все думают, что ты — посланник Бога.

— Это всего лишь камень… — сказал Давид с притворным равнодушием.

Он чувствовал зыбкую почву, поскольку понимал насколько опасно обсуждать отношение Саула и Самуила.

— Ты убил его камнем. Но Голиаф унижал нас на протяжении долгого времени. Нам казалось, что это унижение, посланное Богом. Я в твоем возрасте одержал большую победу вместе с моим оруженосцем. Я помню то время и в тебе я вижу себя молодого и смелого.

— Я вернусь к моим баранам, и вы забудете Голиафа.

Ионафан коротко рассмеялся.

— Ты прекрасно знаешь, Давид, что ты уже никуда не вернешься.

— Почему?

— Потому что.

— Потому — что?

— Потому что для царя важно иметь такого благословленного Богом как ты.

Сердце Давида забилось еще сильнее. Значит, он прав: он — пленник!

— У вас в войске несколько тысяч человек. Что изменится из-за отсутствия одного человека? — спросил он.

— Разве ты не видел взгляды воинов сегодня?

— Мне нужно научить вас пользоваться пращой? — попробовал он отшутиться.

— Речь идет не о праще, Давид, даже не о Голиафе.

— Тогда о чем?

— О знамении Бога, который мы ждем.

У Давида закружилась голова. Значит, он является этим божественным знаком? Он, сын Иессея, — посланник Бога?

— У твоих баранов будет другой пастух, Давид. Твое место рядом со мной. Заключим же союз Давид быть всегда рядом как родные братья. И пусть я старше на три десятка лет, но для меня честь стать тебе братом по оружию.

— Я польщен и клянусь, что никогда не осрамлю твое доверие Ионафан.

Начался дождь.

— Я хочу спать, — сказал Давид. — День был длинный.

Они встали. На город уже спустилась тьма. Воздух был свеж, поднялся легкий западный ветер. Давид с облегчением пошел в комнату, которую показал ему Ионафан.

* * *

Утром Ионафан принес свою одежду Давиду. Он поспешно оделся и быстро пошел во внутренний двор. Саул встретил их в окружении Авнера и других своих сыновей и начальников.

Когда они появились вдвоем, царь долго и пытливо смотрел на них.

— Я пошлю сначала гонцов, чтобы они предупредили соседние города, — сказал он. И обратился к Давиду: — Я хочу, чтобы ты шел слева от меня с моими военачальниками, мои сыновья — справа.

Четвертая глава

Самуил

Гад один из учеников Самуила посетил своего учителя в Раме. Гад один из не многих знал истинную причину разрыва Саула и Самуила и что Господь пообещал поставить другого царя. Гад знал, что Самуил года два назад посещал Вифлеем и обедал у семьи Иессея. Известие о том, что юноша Давид убил выстрелом из пращи, великана Голиафа уже облетело все племена Израиля. Гад задавался вопросом, что об этом думает Самуил.

* * *

Мириам жена Самуила растирала на жерновах муку для приготовления лепешек с медом. Она готовила лепешки,