Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 93

Под Кюстрином

Кюстрин был таков: вокруг – болота, кустарник, реки. Сама цитадель – бастионы и равелины, верки выложены булыжником, на валгангах (по верху вала) артиллерийские казематы. Крепость старая, еще итальянцы строили, но очень крепкая. Вокруг нее копаны рвы с водою, и вода течет уже из Одера – водичка мутная, почти коричневая, пить ее не захочешь…

Казаки с ходу, проскочив через кладбище, захватили кюстринские предместья. Русские гренадеры – метальщики ручных бомб – вломились на форштадты. Пруссаки укрылись за бастионами, и началась осада. Русские мортиры открыли огонь сразу же, без промедления. Первое ядро – пошло… второе – пошло… третье…

– Давай четвертое! – кричат канониры.

Четвертое – в костре, лежит на груде раскаленных углей.

– Сейчас поджарим и подадим, – смеются у костра.

Корнцангом зацепили его из огня, сунули в пасть мортиры.

Шарах! – было видно, как стелется красный хвост. Вот ядро уже за стенами города. Вот оно резко пошло на снижение. Пропало.

– Кудыть же оно засобачилось? – почесался канонир у пушки.

Это четвертое ядро (честь ему и слава!) угодило прямо в сарай с сеном, и сено сразу вспыхнуло. Огонь перекинулся дальше. Начались пожары, заполыхало… А в Кюстрине размещались главные магазины прусской армии: зерно, пороха, обмундирование… Вот все эти запасы теперь и горели с треском!

Жители города стали разбегаться по окрестностям, по лесам и деревням; русские не препятствовали их выходу из Кюстрина, но обратно в Кюстрин никого уже не пускали.

Под стены осажденной крепости прибыл и сам Фермор… Сначала двигался багаж генерала на верблюдах, потом скакали две тысячи калмыков; за калмыками ехали трубачи и литаврщики, непрерывно играя, за оркестром гарцевали адъютанты, оповещая о близости главнокомандующего; за адъютантами провозили курятники; за курами, сладостно квохчущими в клетках, показался и сам Виллим Виллимович.

– Горит? – присмотрелся он к Кюстрину. – Калите все ядра на огне. Пошлите парламентера с предложением о сдаче…

Но комендант Кюстрина встретил русского парламентера залпом из пушек. Далеко по воде Одера плыли лошади, вздернув головы с навостренными ушами, – это чугуевцы уходили на другой берег в разведку по прусским тылам. На виду горящего Кюстрина Фермор решил добиться такой победы, чтобы все лавры достались только ему, и никому больше. Сейчас ему мешал боевой Румянцев, и он вызвал его к себе:

– Петр Ляксандрыч, бери конницу и уходи с нею к Шведту, под Кюстрином делать твоей дивизии нечего.

Румянцев понял: опять его затычкой в дырку, из которой живым не выбраться. Но… армия? Что будет с армией?

– Разумно ли, – сказал он, – ныне корпус раздваивать и меня под Шведтом содержать? А ежели король придет под Кюстрин? Ведь я из-под Шведта на подмогу не доскачу – не поспею!

– Фридрих не придет, – успокоил его Фермор, валяясь на диване, обтянутом шелками и бархатом. – Между королем и мною стоит имперский маршал Даун с войсками отборными, под Кюстрином же я сам справлюсь… Пускай горит жарче – скорее выскочат из пекла.

15 эскадронов кавалерии и 16 батальонов инфантерии – вся дивизия Румянцева! – были отосланы к черту на кулички, на помощь шведам, и Фридрих прослышал об этом.

– Теперь, – сказал король, – я не сомневаюсь в успехе. Фермор, отослав Румянцева, обессилил себя, и я его не страшусь. Сейчас мне мешает только этот старый ночной колпак Дауна, который торчит перед моей армией…

Но обходить армию Дауна – долгая история. Медлить тоже нельзя. Все с интересом наблюдали за Фридрихом: как он вывернется из этого положения?

– Идем на Дауна! – сказал король.

И повел солдат напролом – прямо на австрийцев, никуда не сворачивая. Лоб в лоб! На что надеялся король?..

Дауну доложили немедленно:

– Король быстро движется прямо на нас.

– Он идет не на нас! – отвечал Даун, явно злорадствуя. – Мы королю сейчас не нужны; он идет вздуть только русских… Санкт-Петербург утверждает, что мы плохо воюем. Но русские еще не сталкивались с самим Фридрихом.

После чего Даун распорядился:

– Пропустить короля, и пусть он устроит русским кровавую баню, чтобы впредь они были скромнее в своем бахвальстве…

Австрийская армия раздвинулась, образуя во фронте брешь, и в эту брешь австрийцы – без единого выстрела! – пропустили на русских войска Пруссии.

Все удивились, кроме Фридриха, – он был отлично извещен о раздорах в союзном лагере. Король только сказал:

– Какой отличный был забор. И какая великолепная оказалась в нем дырка!

Но его мучило страшное нетерпение, он оставил коляску и перескочил в боевое седло. Напрасно его удерживали:

– Ваше величество, вдоль дороги – кусты, а в них – пандуры!

– Нет! Я больше не в силах ждать…

В окружении гусар он мчался по пустынной дороге – на Кюстрин, к Одеру, и лошади передалось волнение всадника. Длинным телом стелилась она в галопе, гусары с трудом догоняли своего короля. В одном одичалом месте ему крикнули:

– Король, спасайтесь… вы на прицеле!

Фридрих вздыбил коня. За деревом стоял пандур и метил из ружья в грудь ему. Король погрозил ему сухоньким кулачком:

– Долой шляпу, мерзавец!

Шляпа отлетела в кусты.

– Опусти ружье, олух… В кого ты целишься?

Мимо обалдевшего пандура проскакали король и его гусары. Пожалуй, за все семь лет войны еще никто не имел такой превосходной цели, как этот пандур… За лесом открылся горящий Кюстрин; король долго смотрел на его пожары.

– Мы опоздали, – сказал он. – Кюстрин надо отстраивать заново. Но кто вернет мне мои магазины? Кто возвратит моей армии сто тысяч виспелей превосходной саксонской ржи?

Здесь, невдалеке от Кюстрина, Фридрих сомкнул свою армию с Померанским корпусом. Образовался могучий кулак, способный протаранить любого врага. Померанцами командовал опытный вождь Пруссии – граф Христофор Дона, уже немало воевавший с русскими на балтийских побережьях.

– Ну, – попросил его король, – расскажи, приятель, каково держатся русские, когда их бьют?

– Они стоят, как стены из камня, король!

– Мы эти стены на днях развалим… Я привел к тебе в Померанию силезских дьяволов. Построй же своих ребят.

Померанцы были рослые, сильные. Прекрасно обучены, отлично обмундированы – прямо с иголочки. Они прошли перед королем, как железные истуканы, только ветер сдувал с париков мучнистую дешевую пудру.

– Пух и прах, прах и пепел! – воскликнул Фридрих. – А теперь полюбуйся, Дона, на моих силезских дьяволов…

Ветераны Фридриха, грязные, оборванные, но злые и упрямые, прошли с королем всю Европу, и теперь они были здесь, чтобы разбить русских… Дона не скрыл своего восхищения силезцами.

– Это же не люди! – засмеялся король. – Это – саранча, которая грызет врагов Пруссии… Хруст костей стоит по всей Европе, его слышат даже в Канаде, даже в Бразилии!

И ушел в палатку, велел раскинуть карты:

– Оставьте меня. Я должен помудрить наедине…

Мудрил он недолго. Все и так было уже отчетливо видно. Фермор отступил от Кюстрина сразу, как только король появился: он увел русскую армию к деревне Цорндорф, где выискивал место для боевой позиции – поудобнее и посуше…

Фридрих распорядился:

– Сгоняйте крестьян. Пусть строят мосты через Одер!

Застучали топоры. А в это время медные понтоны Фридрих быстро сплавил по течению, и его армия форсировала Одер совсем не там, где их ждали русские (мост строился лишь для отвода глаз).

– Вот мы опять на просторе, – сказал король. – Кстати, сейчас мы убили двух зайцев сразу: вышли за Одер и отрезали Румянцева от Фермора… Вперед, напудренные красавцы! – обратился он к померанцам. – Вперед и вы, мои верные голодранцы! – обратился он к силезцам. – Завтра нас ждет бессмертие в веках… Теперь не надо мудрить: только шагать и шагать!

Фридрих слез с коня и задал войску ритм марша. То, что он делал сейчас, определяло исход завтрашнего сражения. Он сейчас обходил армию России со стороны ее тылов, чтобы появиться оттуда, где никто не готовился к встрече с ним. Пруссаки случайно нарвались в лесу на гигантский русский вагенбург, окруженный рвами и палисадами. Здесь хранились припасы и снаряжение для всей армии Фермора. Уже чесались у них руки, но…

– Не останавливаться, – велел король. – Вагенбург от нас не уйдет. Завтра он будет нашим, а сейчас – вперед, дальше…

И этот вагенбург они тоже отрезали от армии Фермора.

Румянцев издалека уже понял, в какой капкан попались – и он сам, и армия Фермора. Со своей дивизией он хотел пробиться обратно к Кюстрину, но было уже поздно… не пройти!

– С каждым шагом, – говорил король, – я чувствую, как фортуна поворачивается ко мне благородным мужским лицом.

Весь день он провел на ногах, трудясь. Фридрих старательно выковывал каркас той битвы, которая случится завтра.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 93