Один из бойцов, весьма крупный мальчик с погонялом «Большая Голова» (64й размер, если правильно помню), отличался на редкость стремными шуточками. Например, как-то раз в предстартовой тишине салона, когда все уже пристегнули ремни, помолились и ждали начала разбежки, раздался его громкий и крайне удивленный голос:

— The bomb?

По счастью, это было до 9.11, но и тогда американская часть пассажиров подобосралась, да и мы тоже, но по разным причинам. А «Большую голову» переименовали в «Зе Бомб», так что свой Бомба появился у нас несколько ранее, чем в фильме «ДМБ».

Один из полетов у нас чуть не окончился потасовкой с крайне приставучим и скандальным пассажиром, который требовал с ним выпить и слов отказа не принимал. Когда ситуация накалилась настолько, что в проходе широкофюзеляжного «боинга» встали чуть не биться пять на пять, ситуацию разрулил Зе Бомб. Он очень вовремя проснулся, оглядел мутным со сна глазом диспозицию, воздвигся над будущим полем брани и весьма убедительно высказал:

— Нас тут команда. Двадцать человек. Мы топнем — самолет развалится.

И конфликт как-то очень быстро затух.

СИЛА ДУХА

В поездках героического периода российского пейнтбола случалось всякое — и на границе, и в таможне, и в самолетах.

Вот как-то отыграли мы турнир на выезде, повесили на нас по медальке, принимающая сторона закатила банкет, ну мы на радостях и усугубили. Кто-то побольше, кто-то поменьше, но больше всех набрался М — он, что называется, «боксер в весе пера».

А в таком состоянии у него просыпается неукротимое женолюбие: на любую особь противоположного пола он реагирует, как Рокфор на сыр, впадает в экстаз и начинает сорить деньгами. Команда видит, что М пошел вразнос, но удержать не может — очень уж он волевой и целеустремленный. Ну и попросту изъяли у него бумажник на сохранение, чтобы все не просадил. А там уже и автобус подали, пора на поезд. Пока доехали — М окончательно развезло и к поезду его тащил на плечах Д, двухметровый качок.

Сели, поехали, час, другой, тут М малость проспался и пришел в разум. И первым делом проверил наличие бумажника — а нету. Оглядел всех злобным зраком и сквозь зубы так:

— Ща я кому-то морду сворочу.

В главные подозреваемые попал Д, поскольку сидел прямо напротив, М уставился на него и все более злобно начал расписывать, как он поступит с проклятым похитителем его собственности. И настолько он был убедителен и настойчив, что Д прямо на глазах у нас съежился и попытался укрыться за спинами соратников.

А М все раздувался от злобы и твердил:

— Ща я кому-то морду сворочу.

Команда поначалу хихикала, а потом смотрит — а М вполне серьезен, морально качка уже забил, того и гляди, забьет физически. Отдали ему бумажник. Но лучше бы этого не делали — М тут же нас всех скопом зачислил во враги. Впрочем, воссоединившись с деньгами и после всех треволнений, он довольно быстро заснул.

Но вот как мелкий и упертый М навис над здоровенным Д и запугал его, мы запомнили надолго.

ПОЧИНИ ПУЛЬТ!

Игрок нашей команды Федя кличку «Ручной медведь» получил по нескольким причинам.

Во-первых, размера, во-вторых, он сибиряк, в-третьих, когда выпьет, терял дар членораздельной речи и в разговорах принимал участие только ревом.

Как-то раз телепортировалась команда на турнир, если я правильно помню, в Варшаву. Встретили, довезли до гостиницы, разместили, но Федя все еще был в состоянии медведя. Поэтому его заход в номер мы запомнили надолго:

— на счет «раз» он делает шаг в комнату;

— на счет «два» на ходу хватает лежащий на столике пульт от телевизора;

— на счет «три», не переставая маршировать, резким броском выкидывает его в открытое окно.

Никто даже вякнуть не успел, настолько все четко и быстро произошло, а Федя, удовлетворившись содеянным, рухнул на правую кровать и захрапел.

Игры начинались только утром на стадиончике в трехстах метрах и мы отправились знакомиться с игровыми полями (это вообще проклятье «пейнтбольного туризма» — мы обычно видели аэропорт, город из окна автобуса, гостиницу, стадион, гостиницу, город из окна автобуса и аэропорт). Посмотрели, нарисовали схемки, вернулись в отель, сели обсуждать, но в конце концов возник вопрос «А что с Федей?»

Кинулись к нему в номер и застали следующую картину: в отличие от нас в джинсах, рубашках и курточках, Федя полностью готов к турниру. Он в наколенниках, налокотниках, защите торса, перчатках, защитных шортах, игровых брюках, игровом джерси, защите шеи, шиповках, харнесе с тубами (куда даже насыпал шарики), сжимая в одной руке маску, а в другой полностью собранный маркер с баллоном и фидером, лежал между кроватями на полу, укрытый флагом команды, и спал.

Разбуженный и приведенный в мало-мальски человеческое состояние, Федя выражал недовольство гостиницей в целом (между кроватями тесно) и номером в частности (даже пульта от телевизора нету).

ТРУБНЫЙ ГЛАС

Пока в ходе естественного отбора не устаканились наиболее эффективные конструкции, пейнтбол в начальную эпоху был раздольем для самоделкиных. Плюс традиция начинать бизнес в гараже — в Штатах буквально у каждого пейнтболиста чесались руки что-нибудь изобресть, выточить напильником и запустить в продажу, чтобы хоть как-то отбить расходы на любимую игру. У нас тоже энтузиастов хватало, но без такого фанатизма. Правда, иногда случались казусы.

Поскольку мы считались экспертами в пейнтбольном снаряжении, многие придумки тащили к нам — будет работать или нет? И как-то раз Гриша Д., у которого инициатива превалировала над разумом, вывалил на стол древнюю железяку:

— Вот!

Мы оглядели чугунину, пытаясь представить, куда ее можно приспособить в пейнтболе — ну, если не швырять в противника.

— От сжатого воздуха работает! — гордо поведал Гриша.

— Это вообще что?

— Баллон заправленный есть? Давай, покажу!

Не чуя горя, Грише выдали баллон со сжатым воздухом. Он шустро прикрутил воздушную линию и открыл краник.

Раздалось такое, от чего мы дружно подскочили с мест — во-первых, это было адски громко, а во-вторых, нереально страшно (желающие могут ознакомиться с божественным звуком по ссылке: https://vk.com/video-154022820_456239455)

— Это что???

— Тифон! От электрички!

— А нам-то он нахрен? Ты что его, на поле потащишь?

— Не, это