Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 132

Теперь его губная гармошка постоянно звучала за столом во время наших ужинов, и он наигрывал то одну, то другую песенку. Он также стал снова выпивать, но исключительно под надзором моей матери, которая очень жалела его, когда он пребывал в печальном состоянии воздержания. Она позволяла ему один бокал красного вина – тогда-то он и стал убеждать себя в том, что один бокал красного вина перед сном очень полезен для здоровья (под одним бокалом я имею в виду полный бокал). После того, как он перешел на красное вино, у него развился своеобразный комплекс превосходства, и он стал всячески принижать достоинства крепкого алкоголя, которого теперь был лишен – что бы ни выпивал Майтри, например (хотя раньше он и сам это тоже пил), он приговаривал:

– Это какая-то кислятина, очень странный у него вкус, это пойло сильно отличается от того, что я когда-то пил.

Или безапелляционно заявлял, с сильным родным акцентом, что это самопал.

– Раньше у него был такой округлый вкус. А сейчас это дрянь.

Твердо убедив себя и всех окружающих, что этот алкогольный напиток – подделка, он наконец выяснил настоящую причину своей недавней госпитализации.

Через два месяца бокал вина превратился в целую бутылку. Потом – в две бутылки.

– И почему я от них не пьянею? – смущенно произнес он. А потом попросил позволить ему отхлебнуть из стакана Майтри. – О, а вот это уже неплохо!

Вот так он и стал выпивать то же самое количество алкоголя, что и прежде, хотя и продолжал строго соблюдать диету и прочие ограничения. От моей матери помощи ему было мало. В те редкие дни, когда дядя Сиам оставался трезвым, он себе места не находил, пребывал в депрессии и уже не мог лечить своих пациентов в клинике. Весь день он маялся и тратил время попусту, и моя мать, взволнованная его маетой, наконец сдавалась и позволяла ему притронуться к бутылке.

За несколько месяцев до того, как он упал без сознания (и уже больше не очнулся), дядя Сиам пригласил мать после работы посетить знаменитые рестораны в разных провинциях. Он анализировал блюда по вкусу и составу ингредиентов, изучал местоположение ресторанов, покупал книги рецептов, а также мясо, овощи и рыбу, чтобы попытаться воспроизвести дома понравившиеся ему блюда. Это был очередной из его многих талантов: умение готовить. Все, что он готовил, было очень вкусно и необычно. У него был личный рецепт подливки, с которой он подавал стейки, и особый дип-соус. Он с величайшей серьезностью относился к своей готовке и был предан кулинарному искусству настолько, что даже планировал открыть собственный ресторан и уже начал подыскивать для него место. В тот период ему доставляло удовольствие оттачивать свои кулинарные навыки, угощая других.

– Это называется фьюжн-фуд, – сказал он с подчеркнутым английским выговором. – Сейчас это очень модное направление.

– Это больше похоже на сконфужен-фуд, – поддразнил я его. – А как же твое желание ввязаться в политику?

– Я над этим работаю, но сначала мне нужно дождаться, когда все успокоится, – ответил он. – И вообще-то не надо называть это «желанием ввязаться в политику». Называй служением на благо народа.

– А как насчет клиники? – не унимался я.

– Я прослежу, чтобы там все было в полном порядке, – сказал он таким тоном, будто собирался распрощаться с клиникой. – Я делаю все, что в моих силах. Там будет медсестра на полной ставке, а твоя мать возьмет на себя руководство, так что я смогу постепенно отойти от дел. Что же касается политической деятельности, там нужно только посещать собрания. И ресторан: как только он создаст себе имя, мне не придется заниматься всем самому. У меня все спланировано. Так что не беспокойся обо мне и о своей матери. Всем будет комфортно, если все пойдет по плану. Что касается меня, я хочу принять постриг и стать монахом – вообще-то, лесным монахом, чтобы я смог жить в лесу…

– Но монахам запрещено выпивать, – насмешливо заметил Майтри.

Он осекся.

– Ах ты, противный мальчишка! И почему ты хочешь мне все испортить! – И он чокнулся с нами обоими. Как я уже вам сказал, были признаки, заранее предупреждавшие нас о неизбежном.

Дядя Сиам отчаянно сражался: работал, не жалея сил, самолично взвалив на себя бремя ожиданий и рисков. В его возрасте он все еще был неугомонный, как воробей, легко перелетающий с одной ветки на другую, повсюду ищущий пропитание. Он никоим образом не обеспечил себе безопасного существования. Его глаза сверкали, отражая его мечты, небо, моря и бескрайние поля, увиденные с высоты птичьего полета. А имели ли эти панорамные виды хоть какую-то связь с реальной жизнью, нам не суждено было узнать. Он видел их в перспективе, которая была недоступна нам.

На этот раз дядя Сиам потерял сознание и уже не очнулся.

– И куда он ушел? Почему он еще не вернулся? – причитала моя мать. Может быть, она была права.

Но зачем ему возвращаться? Вот в чем вопрос. Зачем ему возвращаться в ту западню, которую он сам для себя расставил?

(Вышеприведенные суждения принадлежат Читчаю.)

Выхожу

Я снова выхожу на улицу, потому что регистрационный отдел, как мне объяснила дама-служащая из окна номер девять, расположен в другом корпусе, позади главного здания. Я шагаю в ту сторону, солнце припекает все сильнее, и вместе с ним распаляется и моя тревога. Наступает полдневная жара.

Я вижу очередь, которая тянется и тянется без конца. Эта очередь до такой степени обескураживает меня, что я немею. И только когда я осознаю, что она все же движется, испытываю некоторое облегчение. Через какое-то время я наконец оказываюсь у нужного окна и отдаю сотруднику регистрационного отдела свою карту для проверки. Он раскрывает папку и вынимает оттуда несколько бланков. О нет, только не снова. Что я должен заполнить теперь? Он пододвигает бумаги ко мне вместе с моей членской картой.

– Пожалуйста, заполните эти бланки, а затем пройдите в подвальный этаж главного здания. Заполненные бланки передайте сотруднику банка Т. Следующий, пожалуйста!

Этот служащий даже не дал мне возможности задать вопрос. Очередь позади меня напирает. Не удивительно,

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 132