Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 73
эпибатов.
Гиппоник бросился вверх по проходу между трибунами. Ему подставили ножку — он упал. Но эпибаты так и не смогли его взять: бывший архонт поднес ко рту египетский алабастрон. Заговорщика вырвало белой пеной прямо под ноги солдатам, так что Периклу принесли уже мертвое тело.
3 Хармид подбросил сучьев в костер.
Беглецы сидели на каменной террасе над морем, обернувшись попонами. Мокрая одежда сохла на ветках деревьев. Быстрая Рыбка переводила взгляд с одного спутника на другого — и вдруг прыснула в руку.
— Что? — иларх сделал строгое лицо.
— Чудно на вас глядеть… Гроза тавров… Без штанов, — она залилась смехом.
Посмотрев на Памфила, Хармид тоже улыбнулся:
— Да уж… видок. А сама-то…
Он быстро нагнулся, откинул край попоны, при этом у нее оголились бедра.
Взвизгнув, язаматка запахнулась.
С улыбкой сказала:
— Я женщина, мне любой наряд к лицу.
Памфил перевернул ветку с нанизанными летучими мышами, затем аккуратно сорвал зубами шмат волокон на пробу. Перед тем как зажарить пещерных грызунов на вертеле, он отсек им головы, внутренности вырезал, а тушки опалил. По вкусу мясо напоминало цыпленка.
О пережитом старались не говорить. Каждый со стыдом вспоминал минуты слабости, когда от безысходности и отчаяния хотелось забиться в угол и больше не вставать. Погони они не боялись, понимая, что ни один здравомыслящий человек не полезет в этот лабиринт смерти по своей воле.
Воспользовавшись передышкой, язаматка перевязала иларха. Предварительно залепила рану паутиной.
— Куда теперь? — спросил Памфил.
Хармид кивнул в сторону моря:
— Туда.
— Я плавать не умею, — пискнула Быстрая Рыбка.
Иларх посмотрел на нее с упреком:
— Плыть по морю и тонуть в море — не одно и то же.
Потом пояснил:
— Нам в горы больше нельзя, тавры теперь будут следить за каждой долиной. Мы и дня не протянем.
— На чем плыть? — Памфил хотел полной ясности.
Иларх показал рукой на берег:
— Видишь дымок? Там деревня. Ночью тавры оставляют лодки на гальке. Подкрадемся и снимем часового. Пойдем в Херсонес на веслах. Если повезет, то под парусом.
— Что значит — "повезет"? — не унимался Памфил.
— Не все рыбачьи лодки — парусные. Отсюда до Херсонеса не меньше тридцати парасангов. Придется грести по ночам вдоль берега, а там полно скал. На паруснике могли бы сразу выйти в открытое море.
— Понятно…
Памфил расстроился, но, вспомнив ужасы пещеры, решил, что даже изнуряющая ночная гребля лучше смерти в подземелье. Он пристроился в тени фисташки, чтобы подремать.
Вытащив из попоны несколько нитей, Хармид принялся неловко латать дыры в одежде костяной иглой, которую нашел на стоянке древних людей.
— Дай мне, — предложила язаматка.
Сначала иларх смотрел, как она быстрыми движениями накладывает аккуратные стежки, потом спросил:
— Почему твое племя ушло от Рипейских гор именно на юг?
Язаматка пожала плечами:
— А куда? К северу от нас земля исседонов. Энареи пугали, будто за исседонами живут одноглазые аримаспы — люди чудовищной силы. Они могут одной рукой поднять быка и выпить зараз целый колодец. Еще дальше обитают грифоны, которые стерегут золото. Аримаспы погнали на юг исседонов, а те вытеснили нас и сираков. Только гипербореи на Молочном море[203] еще держатся. Но у них есть большие лодки: стоит аримаспам приблизиться, как они уплывают на острова, где цветут сады и бродят стада оленей… Где-то там высится гора Меру — страна богов.
— Почему аримаспы не преследуют гипербореев?
— На чем? В их земле одни голые степи, деревьев нет, не из чего лодки делать.
— Откуда энареям все это известно?
— От исседонов. Гипербореи передают им дары, завернутые в пшеничную солому, исседоны передают нам, мы — сколотам, а те отправляют дальше, пока дары не достигают острова Делос в Эгейском море.
— Кому дары? — допытывался иларх.
— Аполлону. Он ведь сын волчицы, которая пришла из страны гипербореев. Вот они и напоминают ему о себе, чтобы не забывал.
— И как долго это длится?
Оставив шитье, язаматка призадумалась:
— Сколько зим назад, не могу сказать, но первыми на Делос отправились две гиперборейки, Арга и Опис. Они были убиты, не помню, как… У делосцев даже вошло в обычай возлагать на их могилу в святилище Артемиды локоны срезанных с головы волос… Потом дары повезли другие девушки: Гипероха и Лаодика, на этот раз с пятью телохранителями. Никто не вернулся… С тех пор гипербореи просто передают дары соседям.
— И те безропотно берут? — усмехнулся Хармид.
— Ничего смешного тут нет, — нахмурилась Быстрая Рыбка. — Никто не хочет связываться с Аполлоном, которого в степи называют Гойтосиром. У нас и так жизнь трудная, не хватало еще нажить себе врага в лице бога.
Хармид удивился:
— Что за дары такие, что их никто не присваивает? Подумаешь — украсть. Что в мире мало воровства, что ли…
Язаматка пожала плечами:
— Я думаю, запеченный хлеб. Хлеб воровать — последнее дело. У степных народов это самое дорогое. А может, и зерно. Энареи дары никому не показывают…
Иларх поворошил угли:
— Поплывешь со мной в Гераклею?
Она молча кивнула.
Потом вдруг засуетилась:
— Мне помыться надо. Я мигом…
Орпата и Токсис продирались сквозь лесной бурелом, ведя коней в поводу. Лезть в чащу не хотелось, но долина кишела таврами, так что пришлось идти в обход, по горам. Если тавры собираются вооруженной толпой, тамга не поможет: они не подчиняются никому — ни сколотам, ни грекам.
"Хотя тавров тоже можно понять, — размышлял Орпата. — Мы — кочевники и гуляем по степи, как хотим. Слушаем только своего номарха. Полезли на нас с востока сираки, мы вроде как поскачем прочь, будто испугались, а потом вернемся — и как врежем! Таврам некуда бежать: все, что у них есть, — горы между морем и степью. Безнадега, вот и звереют…"
— Да что ж такое! — Токсис смахнул залепившую рот паутину и досадливо
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 73
