class="p1">Если бы не Обреновичи, первым королем Сербии стал бы Пётр Карагеоргиевич. Но и за то спасибо Александру I, что амнистию дал. А то бы повесили Петра по приговору суда за давешнюю попытку государственного переворота. Теперь же он покойно жил за границей, растил детей, беззаботно тратил деньги да копил мечту, что придёт и его час.
Апис и его верный друг по службе Воислав Танкосич были близки к дому старого князя Петра. Ходили слухи, что Воислав однажды отодрал его старшего сына Георгия за уши. Тот хоть и помладше, но задиристый рос не в меру и «воспитанности не имел никакой». Но они дружили.
Враг у них в то время был один — венценосный Александр I Обренович. Во всём послушный своей Драге, он каждые полгода менял правительство, отменил три конституции. Но — самое страшное — поскольку наследник не появился, король решил сербский престол передать черногорской династии.
Зрел против короля заговор. Апис лично написал клятву членов тайного общества. Первый пункт её гласил: «Видя неизбежную гибель Отечества в случае непринятия в ближайшее время необходимых мер и считая самыми главными виновниками всех бед короля Александра и его любовницу Драгу, клянемся и своими подписями подтверждаем, что убьём их».
Далее в клятве говорилось: «Настоящая организация предпочитает террористическую деятельность идейной пропаганде». Следующие пункты обязывали членов общества «Чёрная рука» не пожалеть своей жизни, но возвести на престол князя Петра Карагеоргиевича. А также предупреждали, что разглашение планов общества карается смертью.
Клятва подписывалась кровью. Члены тайного общества получали номер, и новичок обязан был беспрекословно выполнять приказы старшего — того, у кого номер меньше. Сам Апис стал шестым, Воислав Танкосич — седьмым. Первые номера, понятное дело, оказались у высокопоставленных лиц. Это и есть управа, она раздаёт приказы.
Тайное общество очень быстро разрасталось. Филиалы «Чёрной руки» появились в Черногории, Боснии, Герцеговине, Хорватии и Македонии. В Сербии члены этой организации занимали ключевые посты в правительстве, армии и прочих силовых органах. Они даже стали издавать собственную газету, на которую немалую сумму пожертвовал Александр, младший сын Петра Карагеоргиевича.
Дважды заговорщики пытались убить Александра I Обреновича. Сорвалось. В третий раз решили штурмовать королевский дворец. Эта ночь на 29 мая 1903 года войдёт в историю Балканского полуострова как Майский переворот.
С охраной проблем не было: один из офицеров недавно стал членом «Чёрной руки», он и открыл ворота. Солдаты не оказали большого сопротивления, но главные двери пришлось взрывать динамитом. После этого началась жуткая бойня. Апис первым ворвался на парадную лестницу, стрелял по-македонски с двух пистолетов сразу, по нему тоже стреляли королевские телохранители, трижды ранили. Всех, кто оказывал сопротивление, заговорщики рубили саблями. Бой продолжался больше часа.
А в это время отряды восставших, которых вёл Воислав Танкосич, громили квартиры в доме, где жили члены правительства и родственники королевы Драги.
Русский военный атташе в Белграде полковник Иван Сысоев позже докладывал в Санкт-Петербург:
«Около двух часов ночи я проснулся от сильного шума. На улице и на лестнице дома слышались крики, топот, лязг оружия. Затем раздались удары в двери моей квартиры — били прикладами винтовок. Мой слуга серб отворил парадную дверь, против которой находится дверь в квартиру министра, и мы увидели, что вся площадка лестницы сплошь наполнена вооруженными солдатами; тотчас же три солдата направили на нас штыки…»
Неизвестно, какой бы оказалась его судьба, если б не Танкосич. Узнав Сысоева, он крикнул солдатам:
— Этого не трогать! Это русский!
«Солдаты ломились в дверь министра, но она не поддавалась; тогда начали в нее стрелять в упор из ружей, а затем раздобыли где-то топор и вырубили дверь (я всё это наблюдал из окон своей квартиры, выходящих во двор, из которых видна площадка лестницы), — писал далее в отчёте Сысоев. — Против окон генеральской квартиры, прикрываясь деревьями, встал взвод пехоты и открыл огонь по окну кабинета генерала. Милован Павлович отстреливался из револьвера, пока не был ранен…»
Когда смолкла перестрелка и солдаты удалились, Иван Сысоев вошел в квартиру военного министра Милована Павловича. Повсюду на стенах и даже на потолке следы от пуль. Обломки мебели, битое стекло, обвалившаяся штукатурка. В кабинете на полу лежало в луже крови обезображенное штыками тело боевого генерала, Георгиевского кавалера.
В ту страшную ночь «Чёрная рука» перебила всех главных ставленников королевского двора. А самого короля повстанцы не могли найти до рассвета. Обыскали с факелами все комнаты дворца — ни его, ни Драги.
Наконец один из заговорщиков заметил за занавеской скрытую дверь в тайную комнату. Привели захваченного в плен королевского адъютанта, потребовали от него под прицелом, чтобы он выманил оттуда Александра. Адъютант позвал: «Ваше Величество, откройте!». Услышав знакомый голос, Александр открыл дверь и вышел. Он был в длинной красной рубашке и всё пытался загородить собой полураздетую жену. Грянули выстрелы.
Русские газеты позднее писали: «Сербы покрыли себя не только позором цареубийства, но и своим поистине зверским образом действий по отношению к трупам убитой ими королевской четы. После того как Александр и Драга упали, убийцы продолжали стрелять в них и рубить их саблями… О надругательствах над телами убитых лучше не говорить, до такой степени они чудовищны и омерзительны».
Убийство королевской четы на Балканах потрясло весь мир. Понятно, что любой государственный переворот — это не школа гуманизма. Но чтобы так зверски — это всех монархов Европы насмерть перепугало. Российский император Николай II объявил в своей стране 24-дневный траур.
Сербский престол принял 58-летний Пётр Карагеоргиевич, тут же примчавшийся из Женевы. Его старший сын Георгий в то время учился в Санкт-Петербурге по личному приглашению русского царя. Георгий тоже срочно вернулся в Белград, чтобы получить титул принца, наследника престола. Короче, началась раздача слонов.
Предводитель Майского переворота капитан Драгутин Димитриевич (он же Апис) от наград и придворных должностей принципиально отказался. Едва поправившись после ранений, он вообще ушёл с военной службы. Потом, правда, вернулся в Генштаб, возглавил разведывательный отдел. Имел самые широкие связи по своей работе. Был в тесном контакте с главой австро-венгерской разведки полковником Альфредом Редлем, который работал на русских.
Этот двойной агент знаменит тем, что однажды на маневрах германской армии ухитрился вытащить секретный блокнот из кармана кайзеровского мундира. Редль успел сфотографировать все страницы и вернуть блокнот на место — Вильгельм II даже не заметил пропажи.
Так что обо всех секретах Австро-Венгрии, в том числе о предстоящем Боснийском кризисе, Апис знал заранее. Он регулярно обо всём докладывал Карагеоргиевичам, но ни король Пётр I, ни тем более принц Георгий не
