Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 88

– Ты слыхал? – Талец обернулся к стоявшему за его спиной Авраамке. Гречин задержался у друга допоздна и мыслил заночевать у него в доме.

– Как же, всё до единого слова.

– Что деять будем? Упредим круля?

– Нет, Талец. Короля нельзя.

– Почто тако?! – изумлённо спросил Талец.

Опять плелась какая-то паучья сеть, начинались какие-то хитрости, которых он терпеть не мог.

– Видишь ли, король сам не знает, укрыть ли Евпраксию или выдать её Генриху, колеблется. Надо по-иному. Оседлаем коней, поскачем в Вишеград, упредим старую королеву. У неё под рукой куча гридней, да у барона люди, да твоя, Талец, челядь. Сладим с ворогами.

На удивление спокойно и уверенно, словно какой воевода, излагал Авраамка свои мысли. Талец и Карл одобрительно кивали.

Вскоре они уже мчались по ночному лесу при тусклом свете луны, падающем на извилистую горную дорогу.

К воротам замка подлетели около полуночи, долго препирались со стражей; наконец, на заборол вышла сама старая королева и велела осветить лица приезжих факелами. Узнав Тальца, Карла и Авраамку, она приказала отпереть ворота и впустить непрошеных гостей.

Срывающимся голосом, тяжело, с надрывом дыша, Авраамка изложил всё слышанное от Карла.

– Что ж, изготовимся, встретим немцев, – холодно усмехнулась Анастасия. – Догадывалась я, что недоброе замышляет Фелиция. Боится, что Коломан увлечётся Евпраксией, а та родит ему сына. Тогда её Ладислава могут отстранить от власти.

Они ходили с факелами по заборолу, старая королева сама расставляла людей, проверяла посты, наставляла и наказывала:

– Как ворота откроют, тут же на них кидайтесь. Ни един чтоб не ушёл.

…Талец и Авраамка напряжённо всматривались в ночную тьму. Не было видно ни зги, лёгкий вешний ветерок ласкал возбуждённые лица, где-то в лесу, за крепостью, раздавалась соловьиная трель.

– Светает скоро, – заметил гречин. – Не наврал ли чего барон?

– Нет, друже, не думаю. Верный он человек. И честный.

На каменистой дороге послышался вдруг конский топот, внизу засверкали огоньки факелов. Заржал резко остановленный перед крепостным рвом скакун.

– Эй вы! Именем короля! Открывайте! Мы приехали за императрицей Праксед! – крикнул громовым басом бирич. – Велено отвезти её в королевский дворец!

– Отворяйте, да в мечи их! – приказал Талец.

Заскрипели и открылись широкие ворота, на ту сторону рва лёг подъёмный мост, по нему тяжело загрохотали копыта. И тотчас, как передний всадник влетел на крепостной двор, гридни Анастасии дружно ударили в мечи. И пошло-поехало.

Свет горящих факелов выхватывал из темноты искажённые ненавистью лица, летели искры от ударяющихся друг о друга сабель и мечей. Бились насмерть, захваченные врасплох немцы и люди Фелиции были беспощадно изрублены до последнего человека.

Талец безотчётно сыпал удары на немецкие головы в булатных шеломах, уворачивался, отскакивал, снова нападал. Уже в конце схватки острая боль обожгла ему плечо. Но не время было думать о ране – перехватив меч в левую руку, он ударил промеж глаз ражего толстомордого немца.

После, зажимая рану рукой, он поспешил в покои Анастасии. Следом за ним мчался Авраамка, потный и разгорячённый, на ходу засовывая в ножны лёгкую саблю. Старый барон Карл, разглаживая густые усы, обрадованно повторял по-славянски:

– Лихо… Лихо мы их! Ох, лихо!

Анастасия стояла посреди палаты, строгая, в синем длинном платье, к её плечу испуганно прижималась бледная дрожащая Евпраксия.

– Ужель всюду, где я, кровь литься будет?! Обман, преступленье вершиться?! Нешто нигде покоя мне не обрести?! Тётя, ответь! – жалобно вопрошала дочь Всеволода.

Странно, исчезла восковая мертвенная неподвижность с её прекрасного лица, в серых глазах пропал былой холод, она ожила, словно бы очнулась от сна равнодушия. Стояла сейчас перед Тальцем и Авраамкой живая женщина, молодая, полная жизни и страсти, отчаявшаяся, но не умершая. Иногда, бывает, несчастье и беда пробуждают человека к жизни.

– Ничего не бойся, доченька, – ласково успокаивала Евпраксию старая королева. – Поглянь на людей сих. То – верные слуги короны, твои и мои друзья. За их спинами ты всегда будешь жить в покое. А аще[197] что, помни: в Вишеградском замке крепкие стены. Ну, не плачь, девочка моя!

– Ты ранен? – спросила она у Тальца. – У меня есть учёный монах-лекарь. Тотчас призову его, пусть осмотрит твою рану, приложит травы. Утром я пошлю гонца в Эстергом, к Коломану. Теперь Фелиция не посмеет вредить. Хотя бы покуда Пракся здесь.

Талец, Авраамка и барон Карл кланялись мудрой старушке в пояс и благодарили её за добрые слова и заботу.

После Анастасия подозвала Авраамку, они отошли в сторону и долго тихо переговаривались в нише стрельчатого окна. Издали казались они парочкой влюблённых – тонкостанный гречин в лёгком плаще с серебристой оторочкой поверх кольчатой брони и мило улыбающаяся чему-то старая королева в жемчужном оплечье, в платье из синего серского[198] шёлка и цветастом убрусе под парчовой шапочкой розового цвета. Она положила руку на плечо Авраамки и говорила мягким ласковым голосом.

У другого окна разглаживал усы и восторженно покачивал головой барон Карл. Он всё ещё не отошёл от схватки и повторял, стискивая в кулак десницу:

– Здорово мы их отдули, псов! Лихо, ох, лихо!

Пришёл лекарь, слуги королевы осторожно сняли с Тальца кольчугу, разорвали на плече белую окровавленную рубаху.

– Дозволь, я омою рану. – Откуда-то из-за спины Тальца появилась Евпраксия.

Смоченной в тёплой воде тряпицей она осторожно вытерла кровь и нежными белыми пальцами наложила на рану целебную мазь. После плечо Тальца обмотали тугой повязкой.

– Рана не опасна, – сказала Евпраксия. – Но седмицы две-три руку не подымай. Подожди, покуда затянется рана, зарубцуется.

Она говорила бесстрастным, будто ледяным голосом, только казалось Тальцу, что в глазах её светились ласковые, чуть лукавые огоньки, а по алым губам, почудилось, проскользнула мимолётная слабая улыбка.

…За окнами занимался рассвет, из-за придунайских холмов выкатывалось красноватое светило, разбрызгивая по скалам и перелескам свои копья-лучи. Вступал в свои права новый день.

Глава 27. Сокрытие грехов

Коломан слушал Авраамку спокойно, ни один мускул не дрогнул на уродливом гладком лице, ни одним движением не выдал

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 88