– Да я и сам не знаю, – пожал широкими плечами Ихлас. – Видимо, Небесам было так угодно. От твоей юрты я вошёл в лес, увидел две тропы, уходившие в разные стороны, и повёл людей по той, что привела к поляне. Вот и всё.

– Ну надо же такому случиться… Та тропа старая. Я по ней раньше ходил, пока не понял, что эта покороче будет. Давненько я ту забросил, даже уже и не помню когда… Пока своими ногами не исходишь этот лес, не разберёшься, что да как в нём… Зверя и птицы не так давно здесь очень много было. А теперь за ними ох как далеко приходится идти. Да и не всегда удаётся выследить и добыть. Пуганые стали. Ушла вся живность из этих мест. Или истребили её под корень. А всё это дело рук волчьеголовых! Или лап их, чтоб их… Больше-то некому… Они всюду вредят… И откуда только взялись на наши головы?! И так жизнь не мёд, а тут ещё и другая беда по лесу подкралась. Это хорошо, что ты, предводитель, проявил понимание и решил истребить их, а иначе всё может кончиться очень плохо для нас. Скота у нас и без того мало было, а теперь из-за этих, чтоб их, и вовсе не стало. И охоты никакой нет. Ох как тяжко жить сейчас… Помереть легче, – старик наклонился вбок и с досадой плюнул.

Ихлас слушал с сочувствием, иногда от волнения слегка отклоняясь назад и глубоко вдыхая свежий, утренний, пропитанный запахом смолы и хвои воздух.

Сотня Ихласа, растянувшись по узкой лесной тропе, ведомая стариком охотником, весь день продвигалась на восток, изредка останавливаясь на непродолжительный отдых. Ближе к вечеру на указанном стариком месте возле родника Ихлас велел разбить лагерь для ночлега. Запалив костры и выставив вокруг усиленные дозоры, воины напоили и покормили коней, поели сами и дружно улеглись на шкуры, погрузившись в долгожданный сон.

* * *

Прошло три дня с того времени, как Ихлас и его сотня, взяв с собой старика в качестве проводника, вступили в дремучий лес и, вереницей петляя среди могучих деревьев, неспешно продвигались на восток.

– Вот то место, где меня и окружили эти, чтоб их, волчьеголовые, – остановив кобылу и показав рукой на кострище, пояснил старик. – Я ведь костров на ночёвку не разжигал, но всё для этого всегда заготавливал заранее. Вот и сгодились мои нехитрые задумки в ту ночь. Как только пёс учуял их среди ночи, я тут же и запалил…

Ихлас глянул на головёшки и осмотрелся. Все десятники были рядом в ожидании приказа. Не заметив ничего необычного, что могло вызвать подозрения, Ихлас посмотрел на одного из десятников и, слегка кивнув, назвал по имени:

– Ортек.

Десятник приложил руку к груди, затем описал ею круг над головой, тут же направляя скакуна через поляну, в дальнюю её сторону. Десять воинов проследовали за ним, на ходу вскидывая луки и снаряжая их стрелами.

Ихлас перевёл взгляд на другого десятника и, тоже назвав его по имени: «Лачин», прикрыв глаза, кивнул.

Лачин приложил руку к груди, поднял её, описал круг и направил коня в левую сторону от поляны. Его воины последовали за ним, также снаряжая луки.

– Хайсам, – Ихлас обратился к третьему десятнику, и тот повёл своих людей в правую от поляны сторону.

– Всем быть наготове. Дозоры усилить, – окинув взглядом остальных, тихо повелел Ихлас.

Все как один, приложив руку к груди, десятники развернули скакунов и направились к своим воинам.

– Будем ждать, – Ихлас посмотрел на старика.

* * *

– Ты это слышишь? – воин приложил ладонь к уху и стал всматриваться сквозь ветви.

– Да, – тоже прошептал второй воин.

– Это же прямо у нас за спиной, – первый воин ловко вскинул лук и заложил в него стрелу.

Второй тоже приготовил свой лук.

– Они идут прямо на нас по нашей тропе, – прошептал первый воин.

– Вышли к нам со спины, – сдерживая одной рукой коня, согласился второй.

– Обошли нас, – зло прошептал первый.

– Угу, – вновь согласился второй.

– Юнус, скачи к сотнику и сообщи об этом! – приказал первый.

– Погоди, Фахад, надо увидеть их, иначе что я скажу сотнику, – резонно подметил Юнус.

– Можешь и не успеть уйти. Они очень быстрые, – не особо настаивая на своём, прошептал Фахад.

– Успею, я же голубь. Не зря же мне это имя дали, – тихо усмехнулся Юнус.

– Пошути, пошути, пока ещё можно, – примирительно произнёс Фахад.

– Эти страшилища не быстрее тебя. Ты же рысь, ловкая и проворная, – вновь усмехнулся Юнус.

– Тихо, они уже близко. Слышишь? Но почему-то идут по тропе, хотя удобнее напасть со всех сторон. Что-то здесь не так, – глядя ещё пристальнее, высказал сомнения Фахад.

Он поднял лук и прицелился в сторону тропы, медленно натягивая тетиву. Юнус тоже изготовился к стрельбе. Они уже были готовы выпустить стрелы, как вдруг увидели на тропе всадника, затем второго и третьего.

Приподнявшись в седле, Фахад ослабил тетиву и удивлённо протянул:

– Так это же сын Наби-бека и его друзья.

Иджими приблизился к дереву, за которым скрывались дозорные Фахад и Юнус, и, заметив их, остановился.

* * *

– Почему вы здесь? – недовольно, но тихо спросил Ихлас Иджими и семерых его друзей.

Юноши виновато смотрели в землю, но молчали.

– Каплан, – Ихлас шёпотом обратился к десятнику, который привёл Иджими к нему. Каплан с готовностью слегка склонил голову и приложил руку к груди. – Каплан, со своими людьми доставь их обратно в стойбище.

Десятник кивнул и посмотрел на Иджими. Тот, едва сдерживая возмущение, взглянул в лицо Ихласу, но промолчал и развернул коня, кивнув друзьям. Десятник повёл жеребца к тропе. Иджими с друзьями направились следом. Не успели они войти в лес, как с другой стороны поляны услышали быстрый топот копыт. Они остановились и оглянулись. Одинокий всадник стремительно пересёк поляну, приблизился к Ихласу, осадил скакуна и стал что-то говорить, часто показывая на лес, откуда прискакал. Дослушав, Ихлас описал рукой круг над головой и, указав направление, с места вскачь повёл туда коня. Все воины, что были в лесу возле тропы, тут же помчались за ним, вырываясь из леса