У Софьи было 2 сына. Старшего, она потеряла на войне, младший Лёша не воевал, был инженером – конструктором. Вы представляете, я даже ни разу не видел своих племянников, усмехнулся Никифор. Софья восхитилась мной и моей молодой внешности, мне было примерно за 56 лет, а выглядел я на 32 года, так говорила она. Мы о многом общались, я рассказывал ей о том, чего я бы хотел от жизни дальше, так как сидеть на одном месте мне было невмоготу. Надо было двигаться дальше, это стало потребностью моего сердца, души и тела.

Через некоторое время сестра познакомила меня со своим сыном Алексеем. Мужик был добрый, понимающий, у него была семья – он был любящий отец и муж. Перед знакомством со мной сестра рассказала ему всё обо мне. Это его не сильно удивило, так как тогда ещё много кто из мужиков мог пройти 2 войны и выжить в гражданскую и во вторую мировую. Единственное, что его поразило – это моя молодая внешность, она у меня почти не менялась.

При первой встрече за чаем у сестры мы холодно поговорили, он спрашивал меня о том, как я отношусь к коммунистам. Я был странным для него, но всё конечно понимал и спокойно отвечал на его вопросы.

– А как вы действительно относились к коммунистам?

– Нормально относился, многие боролись за свои принципы и пытались их отстаивать, как это тогда делали представители советской власти и те, кто из народа их не соблюдал, сурово расплачивался.

Через два дня Алексей снова пришёл к своей матери, только уже с женой. Вот тогда я с ним нормально поговорил. Он не был болтуном как многие и ничего про меня жене не рассказал, так как слухи обо мне потекли бы как дикий ручей,…не всем было тогда суметь понять истину вещей. У Алексея был друг детства, с которым они очень хорошо общались, были друзьями. По рассказу Алексея я сразу понял – человек он не простой, был капитаном диверсионной школы. Мухин Георгий Алексеевич, в 1941 году стал полковником контрразведки и в начале 1943 года руководил всеми военными засекреченными операциями – сначала против фашистов, после войны вёл борьбу против уголовных банд в стране, а с 1951 года даёт отчёты в кремле за все свои действия. Его можно было бы поставить на один уровень с героем сов. Союза маршалом Г. Жуковым. Алексей всё хотел ему про меня рассказать, но не решался, и только в 1953 году после смерти И. Сталина Алексей поговорил с ним. Спустя годы Алексей меня с ним познакомил. Мужик он был серьёзный, суровый, говорил всегда только по делу.

Андрей, не удержавшись, спросил:

«Никифор, а что значит, он поверил в историю про вас?

– Вот не знаю,– ответил Иванов…похоже, что да, много он никогда не говорил и не вдавался в подробности. Тогда только создавалась под Москвой новая школа диверсантов для борьбы с преступностью, сейчас в наше время в подобных заведениях учат на «краповый берет» или повышают квалификацию спецназовцев.

Летом 1954 года полковник Мухин сделал мне новые документы – паспорт с новой датой рождения 1938 года. Вручив, он сказал:

– Васильевич, ты мужик мудрый и, для своего же блага будешь молчать о том, что было с тобой раньше. Запомни, только одно – ты нигде не воевал и не применял военных действий, ты обучаешься в секретной школе под моим руководством. Он поверил в меня, мы скрепили крепким рукопожатием нашу договорённость. У меня началась новая жизнь, судьба не дала мне зачахнуть, я стал учиться с первого сентября в той школе. Набор был не большой, всего 13 человек самых крепких парней. Мы вставали в 6 утра – зарядка , умывание , завтрак. За 2 года обучения я узнал многое, мне понравилось учиться, появились друзья…

– Может, мы поговорим уже завтра?– предложил Никифор Андрею, всё-таки 2 часа ночи уже.

– Да, вы правы, Никифор Васильевич, продолжим завтра днём? – Хорошо, меня устраивает, – утомлённо произнёс Никифор и его отвели в камеру.

Возвращаясь домой, репортёр задумался об этом человеке, у которого были за плечами две войны, они напросто вычеркнуты из его жизни, лишь для того, что бы жить и развиваться дальше, ведь беднягу даже никто с 9 мая ни разу не поздравил как ветерана, наверно всё именно так. Да, Никифор правильно сказал, прокручивая у себя в голове его слова, что нужно бороться за свою цель и двигаться дальше.

Глава 2

…В 1956-ом, на третьем году обучения мы проходили боевую подготовку, – продолжал Никифор свой рассказ на следующий день. Изучали философию, рукопашный бой, оружие разного типа. Такая учёба мне давалась легко, всё это было мне знакомо. Для парней, можно сказать, я был примером, один из которых был мой друг Миша Тепляк. Михаил, родом из Белоруссии 1936 г.рождения, был весёлым, неунывающим парнем, погибнет потом он в Анголе, царствие ему небесное. Дальше, Андрюха Кремнев, одногодка Михаила, втроём мы дружили и поддерживали друг друга. За 4 с половиной года обучения случилось многое, всё словами не описать. В 1957 году умерла моя сестра. Благодаря Мухину меня отпустили на похороны к сестре и, если бы не он, я бы не проводил её в последний путь.

– А что, ещё и не отпускали? – спросил Андрей.

– Учения были.

Грусть переполняла Никифора, вспоминая те события и его голос, срываясь, перешёл на шёпот. Георгий Алексеевич знал мою сестру, ещё когда сам был ребёнком, ведь она была мать его друга.

– От него я и узнал о её кончине, было тяжело на душе.

На следующий год уже в 1958 году мы закончили учиться. По приказу Мухина меня и моего приятеля Андрюху Кремнева вызвали в штаб КГБ, как самых лучших выпускников. Нас ждали генерал майор Владимир Васильевич Багурин, фронтовик и герой Советского Союза и наш наставник полковник Мухин Георгий Алексеевич.

В глазах Багурина мы были «государственными машинами» для выполнения задач.

Дальше по рассказу Никифора дело обстояло так:

Багурин поприветствовал бойцов боевой школы и