Ознакомительная версия. Доступно 61 страниц из 338
подарок. Что тут скажешь… Будем ли мы пить их вино?
После моих слов все гости, словно по команде, опрокинули кубки. Раздалось дружное журчание. Казалось, отряд стрелков решил облегчиться на привале.
– Меня радует ваше единодушие. Но теперь нам придется страдать от жажды, – рассмеялся я.
– Английская вода гораздо лучше утолит ее, – усмехнулся Сеймур.
– Верно, – поддержал его нестройный хор голосов.
Ах, с каким жаром они выразили согласие! В увитом зеленью зале легко и приятно проявлять воинственность и представлять будущие славные подвиги.
– Так вы готовы сражаться против позорного нечестивого союза, если возникнет необходимость? – поинтересовался я.
– Да! Да!
Они рвались в бой, жаждали посвятить себя великому делу. И эта война должна быть таковой, в отличие от мелких стычек на границах или между религиозными фракциями. Появление турка стало ответом на христианские молитвы.
– Тогда я призову всех вас, когда настанет время двинуть наши силы на Францию. Отлично, так и порешим. А теперь угощайтесь клубникой, – предложил я.
Совесть моих соратников успокоилась, и, воображая картины будущих подвигов и последующие триумфальные победные марши, они отдали должное скромным радостям летнего дня.
Впрочем, многие не желали воевать с Францией; они считали такую войну глупой тратой времени и денег, погоней за устаревшей мечтой. Прошли те времена, говорили они, когда пересекались интересы Англии и Франции, допускавшие планы захвата больших провинций. Ибо тогда независимые герцогства Бретань, Бургундия и Аквитания еще не присягнули на верность французской короне.
– …Как в те времена, когда Нортумберленд и палатинское графство Дарем, мелкие независимые владения, еще не подчинились королю Англии, – мрачно произнес сидевший рядом со мной Уильям Педжет.
Наш снискавший популярность господин секретарь с его кроткими манерами принадлежал к «новому поколению», вызывавшему жгучую ненависть традиционалистов. Он не кичился прославленными предками и ратными подвигами и, в сущности, не имел никаких заслуг для получения столь высокой должности, за исключением собственных порядочности и здравомыслия. Поскольку его не привлекали рыцарские истории, он считал войну с Францией исключительно досадной неприятностью.
– Главное – практическая выгода, – поддержал его Томас Райотесли, льстивый ставленник епископа Гардинера. – А война для нас в данный момент нецелесообразна. И на что, собственно, мы можем рассчитывать?
– Обломаем алчным французам зубы, пусть подавятся ими, – пылко вскричал Генри Говард.
Последнее время он был взвинчен. Парень сильно изменился после смерти моего сына, ведь они дружно жили в Виндзоре, сражались на поединках, слагали баллады. Лишившись душевного равновесия, Генри стал безрассудным и вспыльчивым и, тоскуя в дворцовых апартаментах, готов был вызвать на поединок всех и каждого. Его горячую головушку уже пытались остудить в тюрьме Флит. Да видно, мало его там подержали. Наверное, ему не помешает порезвиться под градом французских ядер.
– Может, Рисли, вы не желаете потратиться на Францию, чтобы хватило монет на чеканку вашего нового имени? – задиристо спросил Генри.
Говард пошутил по поводу того, что советник переиначил на французский манер свою незатейливую английскую фамилию. Это была старая история; Рисли стал Райотесли, подобно тому как Буллены превратились в Болейнов. Когда же мы перестанем считать образцом совершенства мнимую легкость и изящество французов, их языка, манер и стиля? Тьфу, мы по-прежнему страдали треклятой французской болезнью. Именно галломания стала нашей ахиллесовой пятой!
Рисли-Райотесли был слишком умен, чтобы заглотить столь грубую наживку. Более того, Генри Говард, при всем своем знании греческой истории и верлибров, порой вел себя с людьми как наивный ребенок.
– Мне не жаль израсходовать деньги на французов, – вежливо ответил Райотесли, – но глупо тратить на них жизнь таких, как вы, героев. Нам нужны любимые поэты, ну хоть один-другой, нужны творцы, даже те, кто подражает изнеженным французам… причем берет с них дурной пример.
Лицо Говарда вспыхнуло, и рука потянулась к шпаге.
– Воевать надо с шотландцами, – вмешался епископ Гардинер. – Да, именно скотты лишают вас законного титула императора Великой Британии. Вам уже подчиняются Уэльс, Корнуолл и Ирландия. Артачится лишь Шотландия. И мне лично хотелось бы видеть ее… вот такой раздавленной…
Он вдруг снял с плеча Генри Говарда напившегося комара, сонно ползавшего по парчовому камзолу, и с последними словами звонко припечатал его к столу, не побрезговав испачкать ладонь брызгами алой крови…
– Война против шотландцев будет весьма целесообразной, – заключил он с мягкой улыбкой.
Пожалуй, я назвал бы Гардинера самым умным, самым жестким из моих советников, но до странности лишенным причуд, поэтому мне так трудно описать его натуру. Он не отличался утонченными манерами – я не могу представить, чтобы Уолси или Кранмер позволили себе вот эдак раздавить на столе букашку.
– Более целесообразно сначала победить Францию и тем самым навсегда оскопить Шотландию, – заметил я, сделав знак слуге убрать со стола кровавую лужицу.
– «Кто Францию задумал победить, сначала должен скоттов усмирить», – процитировал Райотесли известную поговорку. – Я согласен с епископом Гардинером.
Вкрадчивый Райотесли всегда пользовался чужим умом, не осмеливаясь высказать свое личное мнение. Сэр Джордж Благги, один из моих ближайших придворных, сочинил про него язвительный стишок:
Пусть род его жалок и доля низка,
Он к солнцу с отменным упорством ползет,
Рядится он в атлас, насмешки терпя,
И дьявольских козней сеть лестью плетет.
Кроме того, его еще обвиняли в измене и так далее. Но правда заключалась в том, что Благги сочинил лестный портрет; для таких изощренных пороков Райотесли просто не хватило бы воображения.
Это пятно крови… Она растеклась и загустела…
– Можно ли забыть, что французы предали христианский мир? Заключивший договор с неверными сам подписался в вероломстве! И в конечном счете это главный вопрос! – отрезал Говард. – Разве у нас есть выбор? Можем ли мы уклониться от войны с ними?!
– Но выбор противника есть всегда, – напомнил я ему. – Если вы полагаете иначе, то, пожалуй, действительно заслужили прозвище «глупейшего гордеца в Англии».
Запах крови… свежей, еще теплой крови, только что высосанной из Говарда… Кровавое пятно поблескивало на столе… Какой же прогорклый, гнилой запашок… Куда запропастился слуга? Мне стало тошно. Потом я заметил еще кое-что: на шее Говарда, где эта тварь недавно кормилась, надулась здоровенная кровавая капля, готовая пролиться…
Много ли крови в нем? Много ли нужно насекомых, чтобы высосать ее всю? Удалось бы букашкам обескровить его, если бы они покрыли все его тело? Некоторые говорили, что я наслаждаюсь кровавыми зрелищами, что я кровожаден. Ох, не знали они, как я ненавижу кровь, ненавижу ее запах, ее цвет…
Свежий ветерок шевелил листву за стенами тенистого зала. Но внутри, как я с содроганием заметил, меня опять окружали кровавые призраки. Из всех
Ознакомительная версия. Доступно 61 страниц из 338
