– Разумеется, – проворчала она, – ее начистили до блеска.

Ведь это теперь музейный экспонат...

В голосе ее слышалась грусть.

– Тебе жаль, что она больше не твоя? – спросил Альфредо.

– Да, мне жаль. За это долгое время я успела привыкнуть к мысли, что она моя.

– Но ведь это же было твое решение. Ты сама захотела подбросить монету юноше.

– Я знаю это, – устало сказала Долорес, – но от этого мне не легче.

– Пойдем отсюда, – ласково сказал Альфредо, взяв подругу за руку.

Долорес не стала протестовать и покорно пошла со стариком, опираясь на его руку. Старик проникся к ней глубоким сочувствием. Он думал, что после этого испытания Долорес навсегда оставит мысль привлечь к их делу этих ребят и решит искать подходящих кандидатов среди других людей. Но, как потом оказалось, он еще недостаточно хорошо знал свою подругу, хотя и прожил с ней бок о бок не одно столетие.

– Это еще ничего не означает! – воскликнула Долорес, когда они переступили порог своего жилища.

Альфредо удивленно воззрился на женщину. Увидел ее упрямо поджатые губы и уже в который раз понял, что Долорес не так-то просто сбить с толку.

– Просто дети пока не готовы, – продолжала она, – их характеры еще не достаточно закалены.

– И что ты предлагаешь? – Альфредо не переставал удивляться решимости своей подруги.

– Времени у нас достаточно. Мы снова подвергнем их испытаниям. Они должны накопить мудрости и сил. С каждым новым испытанием у них прибавляется и того, и другого.

– Ты права, Долорес, – проговорил Альфредо, в его глазах загорелись лукавые искорки, словно ему в голову пришла какая-то удачная идея, – времени у нас достаточно.