Вот теперь глупенькая дочь адмирала могла спать спокойно! Даже если ее письма когданибудь и всплывут – всем ясно, их написала та самая похотливая служанка. Простолюдинкараспутница, что уж тут говорить!

– Получи… – Никита Петрович вручил Кристинке пять далеров и улыбнулся. – Бери, бери, заслужила.

Увидев улыбку, девчонка воспряла духом и, томно облизав губы, погладила себя по груди:

– Так, может, мой господин, мы бы…

– Может быть… После. Сейчас – некогда. Не хочу тебя обижать, но… Ступай!

– Как скажете, мой господин.

* * *

Почти вся неделя – последняя неделя ноября – пронеслась в хлопотах, пролетела, быстро и незаметно, как голодная чайка над рыбацкой гаванью. Никита Петрович, не покладая рук, носился по торговым складам, покупал продукты, нанимал небольшие каботажные суда – подготовка к экспедиции в Африку шла полным ходом, некогда было как следует перекусить. И так – каждый день. Субботний не стал исключением…

С утра накрапывал дождь, не кончившийся и к обеду – даже больше стал лить. Бутурлин вымок до нитки, зато удачно купил дюжину бочек солонины и три мешка лимонов – от цинги.

Возвращаясь домой, Никита Петрович заглянул по пути в таверну «У старого моряка», где заказал себе чарку яблочной водки, горячий бульон, жареную с мучной корочкою треску, изрядный кусок свежего сыра с хлебом и запеченными в печи овощами, студень и пару кружек крепкого темного пива – само собой.

– Господин разрешит?

– Да, присаживайтесь. Места хватит… – не глядя, отодвинул кружки капитан…

– Ну, здравствуй, Никита Петрович. Как дела?

Бутурлин вскинул глаза…

Одноглазый! Вестник с далекой Родины… Впрочем, пока не такой уж далекой…

– Вы?

– Не ждали? – присев, Одноглазый улыбнулся. – Признаться, я и сам не ждал. Внезапно налетел шторм – и судно зашло в гавань.

Посланник выглядел, как заправский моряк, конечно, не из простых матросов. Колет из лосиной кожи, непромокаемый плащ, шапка, называемая моряками «зюйдвесткой»… Он и держал себя, как моряк – глотал буквы, а, взяв в руки хлеб, как и в прошлый раз машинально постучал корочкой об стол – выбивал червей… на кораблях в сухарях водились…

– Говорим прямо здесь? – негромко осведомился Бутурлин.

– Да, – Одноглазый отрывисто кивнул. – Портовая таверна! Экое многолюдство. Лучше места и не придумать. Тем более, мне скоро на корабль… Здесь вкусное пиво?

– Вполне! Еще рекомендую чарочку.

– Ну, не без этого, – подозвав служку, рассмеялся посланец. – Ну, что же… рассказывайте!

Одноглазый слушал спокойно, не перебивая, лишь только пару раз улыбнулся и задал уточняющие вопросы по поводу адмиральской дочки…

– Так она у вас на крючке, похоже?

– Не совсем так… Уже оказанная услуга ничего не стоит! Впрочем, кажется, девочка умеет быть благодарной.

– Будем надеяться, – покивал «моряк». – Но это теперь уже не ваше дело. Ваше – Африка! Говорите, отходите уже через пару недель?

– Может, и раньше. Как с припасами управимся.

– Славно, славно! Ну, за успех и да хранит вас Господь!

Оба чокнулись, выпили…

– Добрая водка, – одобрительно крякнув, Одноглазый зажевал капустой и понизил голос. – Теперь вот еще что… Пока вы еще здесь, в Копенгагене… Слышали чтонибудь про Сконе, Халанд, Блекинге?

– Бывшие шведские волости, – тут же кивнул Бутурлин. – Ныне пока что датские.

Посланец вскинул голову:

– Полагаете, датчане их не удержат?

– Нет. Шведы сильнее.

– И скоро обязательно нападут!

– Да, здесь все ждут войну со дня на день.

– Вот что, дружище… – согнав с лица улыбку, Одноглазый снова постучал об стол корочкой хлеба. – Вас здесь скоро не будет… А нам бы очень неплохо иметь в будущих шведских землях своего человека! Вот хоть в Мальме! Это ведь не далеко?

– Рядом! Дюжина верст от Копенгагена. Через пролив.

– Славно, славно… – взяв кружку, хитро прищурился посланник. – Думаю, у вас есть здесь свои люди?

– Ну, конечно, – Бутурлин пожал плечами и плеснул в чарки водку из пузатой бутылки толстого темнозеленого стекла.

– Ктото из них должен перебраться в Мальме! – тихо приказал посланец. Именно что – приказал. – Или на Борнхольм, все равно. Купить или снять дом, открыть лавку или мастерскую… Вот!

На ладони Одноглазого вспыхнул кусочек серебра – половинка аугсбургского талера.

– Этот наш знак… У нашего человека будет такой же!

– Я понял…

– И мы должны знать о шведах все! Да, вот еще… – сказав, посланник вдруг улыбнулся и вытащил изпод колета приятно звякнувший кожаный мешочек. – Здесь – тридцать ефимков…

Ефимки… – невольно улыбнулся Никита Петрович. Родное полузабытое слово! Так в России называли талеры… точнее – йоахимсталеры…

– И самое главное – закладные английской банковской конторы «Смит и сыновья». Вполне хватит на дом, конечно, на скромный… Что вы смеетесь, дружище? Мало?

– Да нет, не мало. Просто комуто очень сильно повезет! И весьма скоро…

* * *

– Мальме? – Кристина поначалу не поняла, что от нее хотят. – Но что я буду там делать?

– Торговать зеленью! – хмыкнул Бутурлин. – Ну и чемто еще… Купишь дом, лавку… Если хочешь – возьми с собой своих людей.

– Купишь? – девушка вскинула брови. – Но…

– Вот деньги и закладные… Надеюсь, ты знаешь, что такое банк?

– Я же не дура, господин! Так это что же… все мне?!

– Да. И вот это еще… – вытащив половинку талера, Никита Петрович протянул ее девчонке. – Тому, кто покажет такой же…

– Я поняла, господин! И знаю, что должна буду делать…

– Ну и славно! Ступай…

– Хорошо…

Встав, Кристина низко поклонилась и направилась к двери…

– Постой! – Вскочил на ноги и Бутурлин… – Дело опасное! И… храни тебя Бог!

Подойдя, Никита Петрович крепко поцеловал девушку в губы…

* * *

«Глюкштадт» отчалил утром, едва рассвело. Просто тихо ушел, без всяких помпезных проводов и всего такого. Как всегда. Как обычно. Словно бы отправился в очередной свой каперский рейд к лесистым берегам Готланда или к Рижскому заливу.

Мерно шумели волны. Выйдя из гавани, судно повернуло почти точно на север и подняло все паруса. Вскоре по левому борту показались стены крепости Хельсингер – миновали пролив Эресунн, выйдя в Северное море…

Кроме обычного состава команды и головорезов Герхарда Ланца, Никита Петрович нанял еще дюжину матросов, включая юнгу Эрика, и три дюжины солдат, искателей удачи. С матросами проблем не вышло, а вот наемников пришлось поискать – большая европейская война кончилась десять лет назад, много солдат погибло, многие разбежались, время ландскнехтов безвозвратно ушло.

И все же удалось набрать еще около трех дюжин солдат, всего получилось около сотни – целая рота – не считая двадцать семь пушкарей вместе с их бравым щеголем канониром Ульрихом Миллером.

Всех этих головорезов ротный капитан Ланц разделил на четыре плутонга, во главе с капралами, и