– Так за что ему заплатили – он сказал?

– Ему сказали, что надо обстрелять с крыши некоего человека, который поедет с бережатыми и с женщиной, но никого не убить, всадить пару стрел в щиты телохранителей, и все. Но варяги сами поняли, что этот человек – Святослав. Он ездит через тот мост через Глубочицу. И день – завтра.

– Завтра он должен приехать к Эльге, она хотела видеть Прияну…

– Они Прияну собрались обстреливать? – Торлейв вскочил.

– Они не будут. Лис сказал, – и сдается мне, он прав, – если уж ты в ссоре с конунгом, то пугать его – последнее дело, надо сразу валить наглухо.

Мистина хмыкнул, соглашаясь.

– И они, варяги, решили, что их просто подставляют. Что их подставляешь ты, Мистиша.

– А выходит, подставляют и их, и меня. Но кто?

– Святослав, – первым сказал Торлейв, глядя на мешок серебра.

Этот мешок в его мыслях связывался с Прияной, а мысль о ней вела к ее мужу.

– Болва, – добавил Альв. – Он принес это серебро от Святослава Лису, но сказал, что от тебя. Варяги должны были думать, что их нанял ты.

– Но выходит, Святослав нанял их пугать самого себя?

– Но уж не убивать, как Лис решил, – сказал Ратияр.

– И при чем тут мой парень? – Альв кивнул на Бранда. – Он им зачем?

– Глубочица… – Лют нахмурился. – Ты с тот бабой встречаешься в клетях на Глубочице? Так их засада там же. На крыше. Завтра…

– Завтра она велела опять приходить, – с трудом вымолвил Бранд; за двадцать четыре года жизни он ни разу не чувствовал себя таким дураком.

– И без тебя велено не начинать! – подхватил Лют. – Лис сказал: если Бранд не придет, не стрелять, и все откладывается. Выходит, наш дренг им зачем-то нужен. Уже завтра.

Все помолчали, пытаясь найти для Бранда место в этой паутине.

– Мне не предлагали как-то… участвовать, – сказал Бранд. – Клянусь. – Он тронул молот Тора на шее. – Ни баба, ни еще кто не упоминал даже о какой-то стрельбе, о князе… Может, завтра она хотела меня склонить… – Мельком вспомнилось, что именно Речица ему почти пообещала на следующем свидании. – Но я ж не такой обалдуй, чтобы ради бабы господина подставить…

И невольно задумался: неужели такой? Или хотя бы похож?

Все еще помолчали.

– Я вижу один ответ, – наконец заговорил Мистина. – Им нужен не Бранд. Им нужен его труп.

Все в молчании пытались уразуметь, чем может помочь труп Бранда. Мысль была где-то рядом.

– Сдается мне, происходить все будет так…

Мистина прошелся по старой отцовской избе, двигая правым плечом, словно разминаясь.

– Бранд входит в клеть, там его ждут. И отнюдь не баба, а два-три Святшиных угрызка. Прижмуривают. Потом появляется князь с малой дружиной. Варяги пускают по нему несколько стрел – мимо. В это время другие стрелки с крыши клети заднего ряда стреляют уже по ним – наглухо. А те даже не смотрят себе за спину и ни к чему такому не готовы. В это время гриди бегут, кричат, гремят оружием, обстреливают крышу. В итоге – три трупа злодеев, стрелявших в князя, из них двое чужие варяги, один – мой бережатый. Возьмут остальных варягов, и они скажут, что нанял их я, а сговаривался Бранд. Если кто заикнется про Болву – это будут его последние слова. Лис – давний человек моего отца, и у меня он был, когда из Царьграда вернулся, даже дважды. И все понятно: это моя месть за Улеба. Даже Эльга если и не поверит, то заступаться за меня ей будет трудно. И тогда… Самое меньшее, чего он сможет потребовать – это удаления меня из Киева, а то и вовсе с земли Русской. А побольше… Я же буду говорить, что непричастен. И он сам вызовет меня на поле. Ему уже не тринадцать лет, но даже когда ему было тринадцать, я не мог проливать кровь того, кому клялся в верности на мече.

– А он клялся тебе! – не выдержал возмущенный Лют. – Как всей своей дружине!

– У него есть Хилоусов меч. Это – залог благосклонности Одина, а Один снисходительно смотрит на нарушение клятвы.

– До поры! – вставил Альв. – А в конце спрашивает со всей лихвой.

– Но всякий, кто с ним заключает сделки, так далеко не смотрит. Святослав сейчас рассчитывает на победу в любой схватке… И к тому же… мы ведь не знаем, что именно Один ему пообещал.

– Ладно, дренг! – Лют похлопал по плечу удрученного Бранда. – Меня тоже как-то выманили на бабу, собираясь подстрелить из-за угла. Одному парню это тогда стоило жизни, но мы в этот раз будем умнее.

Мистина еще раз прошелся мимо молчащих слушателей, невольно воображавших, куда их самих привела бы удача этого замысла.

– И думаю, мне придется… рассказать обо всем Эльге. Она имеет право знать, что ее сын в очередной раз пробует меня на зуб. Сдается мне, хочет совсем загрызть…

Глава 12

Еще ночью, в глухой тьме, в незапертую клеть над Глубочицей проникли пятеро: Лют с двумя своими бережатыми, Альв и Халльгрим – телохранитель Мистины. Мистина вовсе не приказывал брату в этом участвовать, но Лют, сильно злой, жаждал сам разобраться с теми, кто должен был обеспечить Святославу труп Бранда. Бранд, осознавший, что устроители этого хитрого замысла отвели ему срок жизни до завтрашнего полдня, был не прочь переведаться с ними сам, но ему Мистина велел оставаться на дворе, чтобы все прошло внешне гладко.

Перед полуднем Бранд, как и просила его Речица, отправился к Глубочице и вошел в клеть. Обратно он не вышел, хотя Речица поблизости в этот день и не показывалась.

Около полудня на дороге со стороны Олеговой горы появился небольшой конный отряд – восемь человек. Впереди ехал знаменосец с красным княжеским стягом, потом двое бережатых – Хавлот и Гневан, потом сам Святослав, Прияна, потом Болва и еще двое бережатых. Прияна хотела взять и детей, раз уж они с мужем вместе едут навестить свекровь, но это Святослав ей делать запретил, не объясняя причины; из осторожности она не стала спорить. Спустившись с Олеговой горы, малая дружина приблизилась к мосту, и Святослав, хоть и хранил внешнее спокойствие, то и дело бросал взгляды на клеть, ближайшую к мосту. Знаменосец затрубил в турий рог – чтобы людишки разошлись и дали князю дорогу…

Вдруг внимание Святослава привлекло быстрое движение совсем в другой стороне – за мостом показался всадник, рысью мчащийся навстречу. Святослав уже замедлял ход, уже близки были два ряда клетей,