Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 101

Плотт-хаунды кружили вокруг, прыгая на добычу, норовя вцепиться зубами и несколько мгновений терзать когтями, чтобы затем разжать челюсти, опять кружить и опять прыгать; редбоны с визгом бросались на медведя, впиваясь зубами в задние лапы. Затем Пембертон ощутил рядом крепость стали – вплотную к его боку в медвежий живот уперся ствол винтовки, и когда прозвучал выстрел, он собственным телом почувствовал отдачу. Шатаясь, медведь отступил на два шага. Пембертон повернул голову и, уже валясь в снег, успел увидеть, как Серена стреляет снова, целя медведю чуть выше глаз. Даже тогда зверь устоял – но через пару секунд качнулся, рухнул на землю и пропал из виду под сворой надрывающихся лаем гончих.

Пембертон тоже лежал на земле, не зная толком, что случилось: то ли медведь швырнул его в сторону, то ли он попросту не удержался на ногах. Не двигался, пока угодившую в снег щеку не сковал холод. Только тогда Пембертон зашевелился и, опершись на локоть, приподнял голову. Какое-то недолгое время он наблюдал за Гэллоуэем: житель местных гор стоял среди грызущейся своры и по одной брал собак на повод, чтобы Вон мог по очереди оттаскивать их от медведя. Снег рядом с Пембертоном заскрипел: чьи-то шаги приблизились вплотную к упавшему, затем стихли. Опустившись на колени, Серена с напряжением на застывшем лице принялась смахивать снег с его лица и плеч. Испытавший ярую телесность медвежьих объятий, Пембертон чувствовал в себе странное спокойствие, словно его тело бережно опустили в безмятежную водную гладь.

Серена помогла ему сесть, и голова у Пембертона сразу пошла кругом; приступ быстро кончился, но оставил после себя слабость в ногах. Снег вокруг был запятнан красным, и Пембертон отстраненно прикинул, сколько этой крови пролито им самим. Стянув с него охотничью куртку, Серена задрала сперва шерстяную рубашку, а потом и фланелевую нижнюю рубаху, провела рукой по спине и животу, прежде чем привести одежду в порядок.

– Я уж решила, он на куски тебя порвал, – призналась она, помогая мужу снова надеть куртку.

Пембертон увидел, как на глаза Серены навернулись слезы. Отвернувшись, она утерла лицо рукавом куртки. Прошло несколько секунд, прежде чем она снова посмотрела на мужа, и теперь глаза ее были совершенно сухими. Пембертон подумал даже, не примерещились ли ему эти слезы.

Бьюкенен тоже успел подойти и стоял рядом. Он поднял со снега винтовку Пембертона, но, похоже, не знал, что с ней делать.

– Вам помочь поставить его на ноги? – предложил Бьюкенен.

– Нет, – отрезала Серена.

– А как насчет оружия?

Серена кивнула в сторону своей винтовки, прислоненной к кусту багрянника:

– Оставьте вон там, рядом с моим.

Через несколько минут Гэллоуэй привязал к дереву последнюю гончую, а Вон тем временем опустился на колени рядом с израненной собакой; одной рукой он гладил плотт-хаунда по голове, другой – осторожно прощупывал травмы. Гэллоуэй, подойдя к медведю, попинал массивные бока зверя носком ботинка, убеждаясь, что тот действительно испустил дух.

– Отменный барибал[14], – определил он. – Готов спорить, такой на полсотни фунтов потянет.

Лесоруб перевел взгляд со звериной туши на Серену и поочередно оглядел сапоги, бриджи и охотничью куртку, после чего наконец добрался до лица. Даже тогда со стороны могло показаться, что глаза Гэллоуэя устремлены не столько на нее, сколько в сумеречную лесную глушь.

– Я еще никогда не видел, как женщина стреляет в медведя, – признался он, – и мне известна только пара парней, кому хватило бы пороху пойти на него напрямую, как сделали вы.

– Ради меня Пембертон поступил бы так же, – пожала плечами Серена.

– Вы точно в этом уверены? – усмехнулся Гэллоуэй, наблюдая, как она помогает мужу подняться на еще ватные ноги. – С медведем посложнее совладать, чем с пьяницей вроде старика Хармона.

Подняв на руки раненого плотт-хаунда, Вон осторожно подступил ближе к медведю: юноша показывал собаке, что зверь уже мертв.

– У меня в Кольт-Ридж есть один знакомый, кто сможет обработать для вас голову медведя, миссис Пембертон, – сообщил Вон, – или выделает шкуру, если пожелаете.

– Нет, оставьте его рядом с оленями, – решила Серена и повернулась к Гэллоуэю: – На Западе тушами медведей привлекают горных львов. Думаю, это сработает и здесь.

– Возможно, – согласился лесоруб, не спуская глаз с Пембертона, хоть обращался к Серене. – Как я уже говорил вашему супругу, когда он только прибыл в эти горы, если здесь и остался хоть один лев, то это большой и умный зверь. Еще неизвестно, кто на кого откроет охоту. Если подпустить горного льва так же близко, как этого медведя, простыми объятиями не обойдется.

– Если сможешь выследить этого льва и дашь мне хоть раз в него выстрелить, получишь золотую монету в двадцать долларов, – пообещал Пембертон, сверля взглядом Гэллоуэя, а затем повернулся к Вону: – И то же касается любого, кто сможет привести меня к нему.

Охотники вернулись к лошадям и повозке, чтобы выдвинуться в сторону лагеря. Гэллоуэй взял поводья; Вон по-прежнему не выпускал из рук раненую собаку. Ржавые пружины под сиденьем возницы ритмично скрипели, сжимаясь и разжимаясь; казалось, Вон баюкает гончую, укачивая перед сном. Остальные псы жались друг к дружке в кузове крытой повозки. Тропа делалась все круче, и могучие стволы дубов и тополей быстро заполняли тьмою простор, белевший позади.

Когда добрались до гребня хребта, молодая супружеская пара немного отстала, пропустив остальных вперед. Пульс у Пембертона еще спешил, и он знал наверняка, что сердце Серены тоже бьется в учащенном темпе. Вскоре затянутая вечерним сумраком тропа превратилась в узкий просвет между деревьями. Холод просачивался в рукава, забирался за шиворот. Они ехали рядом, и Серена, протянув руку, сжала ладонь мужа в своей. Пальцы у нее были ледяными.

– Тебе стоило бы надеть перчатки.

– Мне нравится чувствовать холод, – возразила она. – Всегда нравилось, даже в детстве. Порой отец выводил меня прогуляться по лагерю в те дни, когда лесорубы отказывались выходить на работу из-за мороза. Моего появления обычно хватало, чтобы пристыдить их и выгнать в лес из теплых бараков.

– Жаль, что у тебя не сохранилось такого снимка, – вздохнул Пембертон, вспомнив, как однажды спросил Серену о семейных фотографиях и та ответила, что все они сгорели вместе с усадьбой. – Быть может, это заставило бы кое-кого из наших рабочих прекратить жаловаться на непогоду.

Они ехали дальше, храня молчание, пока не преодолели последний подъем, чтобы затем приступить к спуску на дно долины. Вдалеке сияли лагерные

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 101