Гранада пылала в огне. Фердинанд с Изабеллой свергли Талаверу, нарушили соглашение с последним эмиром области, Боабдилем, по которому покоренным маврам давалась свобода вероисповедания. «Гранада должна стать христианской!» – утверждали Католические Короли. Их поддерживал старый товарищ Колумба, Диего де Деса, после смерти Торквемады возглавивший инквизиционный трибунал. Этот скромный доминиканский монах, блиставший великолепным образованием, превзошел в жестокости всех изуверов. Гранада озарилась кострами, еретиков сжигали по одному и кучами. Конфискованное имущество пополняло церковную и светскую казну. Доведенное до отчаяния население убивало инквизиторов и чиновников, устраивало мятежи. Фердинанд разъезжал по Гранаде, подавлял восстания. Столица области обезлюдела, мавры покидали родные дома. В это тяжелое время адмирал подъехал к стенам города, где восемь лет назад в лагере Санто-Фе заключил «Капитуляцию» с властителями.

Как все изменилось вокруг! Пустые улицы, мрачные лица, болтающиеся на виселицах чучела «казненных» мавров. Людям удалось бежать, за это инквизиторы приговорили к смерти изображения еретиков.

Стражники не пустили вице-короля во дворец, велели жить в городе, ждать приема. Заночевав на постоялом дворе, Колумб утром подыскал жилище. Накануне Рождества адмирала с братьями пригласили в Альгамбру.

Моряки прошли через анфиладу комнат в залу, где в 1492 году праздновали победу над эмиром. Христофор присутствовал в числе гостей. В тот праздничный день он надел великолепный наряд, а сейчас шел в побуревшей рясе с пожелтевшими костяными четками в руках. Капитану исполнилось пятьдесят, он выглядел старше своих лет. Болезни и невзгоды преждевременно состарили тело, замутили пленявшие женщин голубые глаза. У противоположной стены среди придворных ждали выхода королей молодые пажи, его сыновья – Диего и Фернандо. Старшему исполнилось двадцать три года, младшему – тринадцать. Они стеснялись отца, его монашеского одеяния, усталого, раздраженного вида. Сидевший в присутствии монархов человек брел на распухших от артрита ногах.

Двери смежной залы раскрылись, на пороге появилась королевская чета в окружении помощников. Фердинанд с Изабеллой прошли мимо склонивших головы придворных, сели в заменявшие троны резные кресла. Грянули трубы, вечер начался. Христофор вздрогнул, ему следовало пройти пятьдесят шагов, опуститься на колени перед помостом.

Распорядитель объявил присутствующим титулы Колумба, а он медлил, не решался выйти из толпы. Братья подтолкнули Христофора в спину. Сделав шаг, он почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось. Слезы затуманили глаза, тело согнулось, будто ему, Христоносцу, предстояло нести через бурную реку святого ребенка. Тяжело переступая с ноги на ногу, словно цепи причиняли нестерпимую боль, он двинулся к властителям. За ним в отдалении почтительно шли братья. В наступившей тишине Колумб слышал шарканье своих изувеченных ног, привычный звон цепей. Очертания зала расплылись, по щекам потекли слезы. Низко опустив голову, он подошел к помосту, с трудом опустился на колени. Руки Христофора дрожали от волнения, он не мог говорить, хриплое дыхание вырывалось из груди. Колумб силился сдержать душившие его слезы, конвульсии корежили плечи. За что с ним так поступили? Неужели это можно простить?

– Встаньте, дон Христофор! – не выдержала королева. Васильковые глаза Изабеллы наполнились поволокой, ей тоже захотелось расплакаться. – Встаньте! – с мольбой в голосе попросила она.

Моряк попытался подняться, ноги не слушались его.

– Рад видеть вас, сеньор адмирал, – приветливо произнес король. – Я всегда относился к вам с уважением, мне неприятно вспоминать о произошедшем недоразумении. Обещаю наказать виновных.

– Помогите нашему адмиралу! – обратилась королева к братьям Колумба.

Они взяли его под руки. Христофор оперся на Бартоломео и Диего, выпрямил спину.

– Ваше Величество, – промолвил Колумб, – простите мою слабость. Она сейчас пройдет. Это от избытка чувств. Я не чаял увидеть Вас, но Господь вывел меня из мрака, вернул к жизни. Я чувствую в себе силы усердно служить Вам, как в прошлые годы, готов немедленно отправиться на Эспаньолу, восстановить порядок на острове.

– Вам нужно отдохнуть, – мягко сказала Изабелла. – Мы поговорим об этом позже.

– Позже нельзя, – упорствовал Христофор. – Там каждый день совершаются преступления. Бесчестные люди грабят золото казны.

– Довольно о делах! – улыбнулась Изабелла. – Расскажите о том, что вы видели в последнем плавании.

– Я достиг дверей Рая, – убежденно заявил Колумб. – Всевышний не позволил мне осквернить его своим присутствием. Я надеюсь, в следующий раз Господь откроет врата, укажет правильный путь. Надо сделать последнее усилие для завершения предприятия. На деньги с островов мы устроим Крестовый поход, свершим деяние, неудавшееся лучшим армиям мира, – освободим Гроб Господень. Я напишу Папе в Рим, он поможет.

– Не думаю, – усмехнулся Фердинанд. – У дона Родриго[95] сейчас много забот, ему нет дела до агарян.

– Мы все сделаем сами. У меня есть план.

– Служение Господу – превыше всего! – королева поддержала моряка. – Вы говорили с Великим инквизитором?

– Я писал ему.

– Что он ответил?

– Ничего.

– Диего де Деса хорошо разбирается в политике. Надо прислушиваться к его мнению, – заметил Фердинанд, будто «ничего» означало отношение Церкви к идее Колумба.

– Я обязательно встречусь с ним, – заверил Христофор.

Далее разговор вернулся к делам на Эспаньоле, поступкам ревизора, поискам прохода в Индию. Королевская чета согласилась наказать Бобадилью за плохое обращение с адмиралом, возместить причиненный ущерб, но ни словом не обмолвилась о восстановлении Христофора в должности вице-короля. Присутствовавшие на приеме придворные не обратили на это внимания, а проницательные люди заметили, что за Колумбом сохранились только титулы «дона» и «адмирала». Впрочем, судить о том было преждевременно.

Фернандо Колон вспоминал о встрече отца с монархами: «В Гранаде адмирала приняли Их Величества, у коих лица были радостны, слова любезны. Они сказали, будто адмирала лишили свободы без их ведома и воли, противно их желаниям, в силу чего они крайне сожалеют о случившемся, готовы наказать виновных и полностью удовлетворить пострадавшего».

* * *

Заканчивался тяжелый год в жизни Колумба. Восемь месяцев он воевал на Эспаньоле с мятежниками Ролдана и туземцами Анакаоны, три месяца томился в оковах. Между тем освоение Атлантического океана шло полным ходом.

Весною 1500 года, почти одновременно с Висенте Пинсоном, капитан Диего Лепе исследовал побережье Южной Америки. Он подошел к восточному выступу континента и двинулся не на север, как делали предыдущие экспедиции, а на юго-запад. Вероятно, Лепе догадывался, что за полуостровом Пария нет прохода в Индию. Об экспедиции известно мало. Она исследовала Бразилию ниже Пинсона, у мыса Сан-Роки. Диего не обнаружил пролива и в том же году отплыл в Испанию.

Не дождавшись возвращения Лепе, вторая эскадра во главе с Родриго де Бастидасом и Хуаном де ла Косой устремилась к берегам Америки. Спутник Колумба и