полагаясь на свою силу и выносливость. Его умение владеть клинком сводилось к яростной абордажной рубке, что всегда выручало во время схваток с берберийскими пиратами. Но сегодня его абордажный палаш, который так хорошо служил на тесной корабельной палубе, заметно проигрывал гибкой и молниеносной рапире. Здесь, на темной улице замершего города, сила и натиск уступали хладнокровию и хирургической точности, что так отличали заядлых бретеров семнадцатого века. Его теснил всего один противник, и казалось, что его шпага была повсюду. Белчер уже получил два, хоть и не опасных, но болезненных укола. Испанец был настолько быстр, что Джек едва успевал подставлять более тяжелый и короткий палаш, не говоря уже о том, чтобы успеть вытянуть пистолет или на худой конец нож. Он чувствовал, как рукоять стала скользкой от его собственной крови. Где-то сбоку от него слышалась непрекращающаяся вязь лязгающих клинков.
«Как там дела у Кейна?» – пронеслось у Белчера в голове. Ирландец сейчас бился с четырьмя испанцами, потому что Картер был не боец. Он даже не носил никакого оружия. В его неумелых руках оно было бы лишним грузом.
От этой мысли Белчеру стало стыдно. Нужно было расправиться хотя бы с одним противником, чтобы облегчить задачу Кейну. Он ринулся на головореза и тут же пропустил молниеносный удар. Шпага испанца легко обошла яростную атаку палаша, скользнула вдоль его лезвия и мягко вошла в грудь Белчера. Это было сделано столь мастерски, что со стороны выглядело, словно это он сам насадился на нее, как на вертел.
Мгновением позже оба застыли в немом недоумении. Испанец – оттого, что его шпага не пронзила противника насквозь, а Белчер – оттого, что не умер и, по всей видимости, чувствовал себя неплохо. Белчер опомнился первым, вспомнив про шкатулку у себя за пазухой. Не теряя ни секунды, он рубанул противника наотмашь, и испанец завалился вбок, раскроенный надвое. Выдернув лезвие из шкатулки и молча поблагодарив Господа за защиту, он повернулся, чтобы встретить врагов Кейна, но тот уже стоял, брезгливо оттирая от крови испанским плащом свой клинок. Рядом лежали четверо поверженных кабальеро.
– Они были хороши, – презрительно пояснил Кейн, – но не в фехтовании.
Несомненно, ирландец виртуозно владел рапирой. Белчер вспомнил, как быстро тот расправился с двумя нападавшими в трактире, но сейчас, разделаться с четырьмя профессиональными убийцами, в то время как Джек едва не погиб от рук одного, – это уже было за гранью воображения.
– Нужно идти, сейчас здесь будет полно народа, – кивнул он, прислушиваясь к приближающимся звукам.
– Сначала захватим это, – Картер, который отступил во время боя, ибо в схватке проку от него было не больше, чем от придворного вельможи в рыбацкой лодке, протянул им подобранные плащи и шляпы. – Сойдем за своих.
Друзья переоделись и продолжили путь. Еще дважды им навстречу попадались патрули, но, благодарение Богу, их ни о чем не спрашивали, а в испанских плащах с опущенными на глаза широкополыми шляпами они совершенно не отличались от других испанцев. Наконец компания выбралась на холм, с которого были видны крыши домов Сент-Джорджа, а поверх них блестела лунной дорожкой закрытая гавань, куда они так стремились попасть. Для этого им еще предстояло найти лодку и обогнуть весь остров. Белчер обернулся на северную сторону. Там холм круто уходил вниз изрезанными скалами и обрывался у самого берега. Но чуть правее при свете луны виднелась тонкая полоска берега Табачного Залива, выход из которого был таким узким, а сам он был таким мелководным, что пользоваться им могли лишь рыбацкие одномачтовые шлюпы.
Друзья направились вниз по склону, стараясь не потерять из виду едва заметную тропу и не оступиться в темноте на камнях. Наконец они достигли своей цели. По всему берегу стояли шесты, на которых были развешены рыболовные сети. На их удачу у берега стоял один шлюп.
– Фортуна нам сегодня благоволит! – усмехнулся Кейн.
Они подтянули лодку к берегу, сложили в нее свои немногочисленные вещи и на веслах вывели ее в море. После недолгих манипуляций поставили парус и направили свое судно на запад, чтобы, избегая лишней опасности, обогнуть остров с противоположной стороны, где стоял на рейде фрегат «Санта Ана». Ветер им благоприятствовал, и за два часа до рассвета они уже поднялись на борт шхуны «Тике», которая дожидалась их в гавани Сент-Джорджа.
ГЛАВА 2. По всем правилам морского боя
На шхуне пробили шесть склянок, что на суше бы означало одиннадцать часов утра, когда Эрин Кейн наконец выполз из каюты на палубу. Еще ночью, по прибытию на корабль, он успел изрядно приложиться к бутылке рома и сейчас страдал от похмелья и морской болезни, которую подхватил сразу же, как только они вышли в открытое море.
– Джек! – приветственно протянул он стоявшему у фальшборта Белчеру. – Я тебе уже говорил, как ненавижу плавать на кораблях?
– Да, – не оборачиваясь ответил Белчер, продолжая наблюдать за работой матросов на шканцах7. – Уже раз десять или двадцать.
– Ну так вот, – не обращая внимания на ответ нового знакомого, продолжал Кейн, – я ненавижу все, что связано с кораблями! Этот запах гниющей воды в трюме, этот не прекращающийся скрип. Слышишь, Белчер?! Этот скрип лезет из всех щелей! Тут скрипит все! Мачта, веревки, паруса, двери, это колесо. Как бишь его? А, штурвал! Даже чертовы гамаки скрипят нещадно.
Кейн подошел поближе к Белчеру и вцепился в фальшборт.
– Скажи, как тут прожить хоть день без выпивки, а? Как, я спрашиваю? – он вопросительно уставился на Белчера мутными пустыми глазами.
– Морская болезнь скоро пройдет, – машинально бросил через плечо Белчер и, так и не удостоив Кейна взглядом, пошел к квартердеку8, на котором стоял капитан Джереми Аккерс.
Кейн махнул на него рукой и шатающейся походкой пошел искать Картера, чтобы излить тому свое горе.
– День добрый, капитан, – приветствовал Джек, поднимаясь по лестнице квартердека.
– Мистер Белчер, – кивнул в ответ Аккерс.
Он стоял на мостике и наблюдал, как проходили работы на палубе его корабля.
– Отличная шхуна, мистер Аккерс, – похвалил Белчер.
– Я давно уже приметил по вашей походке, сэр, что вы бывалый моряк, – осклабился капитан.
Джереми Аккерс был худощавым мужчиной среднего роста. На вид ему было около шестидесяти, но морская соль и ветер, испещрившие его лицо морщинками, могли запросто накинуть десяток лет. Несмотря на возраст, в нем все еще чувствовалась сила, и он твердо стоял на ногах. Сальные волосы и густая борода торчали клочьями во все стороны, завершая портрет этого морского волка.
– Давно вы в море,
