Он безжалостно расправлялся со всеми, кто стоял на его пути. Уже женат был, имел бессчётно барж и кораблей, когда решил с семейством попутешествовать на яхте. Пока они смотрели мир, наглые напарники делили и прятали его имущество. «Командор» (такое прозвище он с гордостью носил) отправил бывшим друзьям телеграмму: «Джентльмены, вы попытались меня надуть. Я не буду подавать на вас в суд, потому что судейская машина работает очень медленно. Я раздавлю вас быстрее. Искренне ваш, Корнелиус Вандербильт».

Месть была изощрённой. Он объявил бесплатным проезд на оставшихся кораблях, что раньше держал только для богатых. Полезли туда все, оставив удивлённым компаньонам-предателям любоваться пустыми палубами своих судов. А его корабли, набитые под завязку, жарким днём ушли в дальние рейсы. Шикарные каюты, сверкающая посуда в ресторанах и барах. Вот только стакан воды в них, еда и алкоголь — в десятки раз дороже, чем на берегу. Не нравится — не покупай. Ошалевшие от жажды папаши к концу вояжа опустошили свои кошельки, пытаясь отыграться в корабельном казино, но Вандербильд ждал их и там, принимая уже расписки.

Несколько таких рейсов — и украденное сполна вернулось, конкурентов больше нет. Он один на переправе. Стоит Корнелиус и думает, как бы заработать ещё больше.

Чуть осипший гудок паровоза поманил его в светлую даль. Первый раз прокатившись по железной дороге, он ахнул: «Какой быстрый и дешевый транспорт! Я такой же хочу, только собственный!»

И Вандербильт продал всю свою флотилию, что насчитывала к тому времени более сотни разных судов. Вход в новый бизнес был закрыт для чужих, но эту проблему он решил быстро. Ключ лежал у него в кармане — Корнелиус был владельцем единственного моста, по которому шло железнодорожное сообщение с Нью-Йорком. Он его просто перекрыл. Теперь ни в город, ни из города не могли попасть ни пассажиры, ни товары. Через два дня на бирже упали все акции, и Командор скупил их по дешёвке. Крупнейшая железнодорожная компания Соединённых Штатов получила нового хозяина. За годы начавшейся войны он чрезвычайно обогатился на перевозках. Очень скоро Корнелиус Вандербильт стал самый богатым человеком в стране.

— Всю свою жизнь я сходил с ума по деньгам, — с гордостью признавался он на склоне лет. — И всю жизнь жалел, что они не растут на деревьях…

В каждом поколении этой династии одного из сыновей называли Корнелиусом — в честь основателя рода. Дочерей выдавали за именитых и властьимущих — влиятельных политиков, аристократов, сыновей миллионеров. Им, как и сыновьям, доставалась часть накопленного непосильным трудом Командора.

…На этом закончил свой рассказ журналисту Берти Форбсу адъютант губернатора Нью-Йорка, будущий генерал Корнелиус Вандербильд III. Несколько лет назад он получил богатое наследство от своего отца, Корнелиуса Вандербильта II, стал миллионером, но не зазнался, разговаривал с журналистом на равных.

Сам Берти так и не стал миллионером. Давал своим детям в воскресенье по десять центов на мороженое, остальные деньги уходили на раскрутку журнала. Медиамагнат Уильям Херст конкурентов не терпел, уничтожал их на корню, но Форбсу он обещал не мешать и сдержал слово. Журнал Forbes с трудом, но выжил. Через десять лет Херст захотел выкупить издание у бывшего своего подчинённого, предложил ему десять миллионов долларов, но Берти отказал:

— Босс, я вас очень уважаю и благодарен за помощь. Пусть я не стану миллионером, но мой журнал останется единственным независимым в Америке.

Богатыми стали лишь наследники Берти. Сын, например, говорил всем желающим попасть в журнальный рейтинг: «Мечтаешь стать миллионером? Открой наш журнал! Не нашёл там своего имени? Иди и работай!».

Автор (из-за кулис): Каждый из нас хотел бы стать богатым. На этом естественном желании людей разбогател не один десяток миллионеров. А миллиардеры… Они такие же, как мы. Только другие. Для них нет ничего святого, кроме прибавочной стоимости. Особенно, когда в мире идёт война.

Картина 5-я

«Богатенькое бедное дитя» в суде побило матушку шутя

Действующие лица:

✓ Глория Морган (1904–1965) — светская львица, дальняя родственница основателя известной династии, вдова представителя другой богатой династии, мать Глории Вандербильт.

✓ Глория Вандербильт (1924–2019) — дочь Глории Морган (в зрелом возрасте известна как «Глория-Джинс»).

✓ Тельма Морган (1904–1970) — сестра-близнец Глории-старшей, вторым браком была замужем за британским аристократом виконтом Фёрнессом.

✓ Окружной судья (без имени, просто — «Ваша честь»).

Время действия — 1934 год (с экскурсами в прошлое и будущее).

Место действия — окружной суд в одном из штатов США.

Автор (из-за кулис): Пока кто-то судится, рядится в яркие одежды, сходится и разводится, царственные особы, обладающие правом последнего слова, могут объявить пир на весь мир или войну для всех народов. Они могут — или думают, что могут. Потому что выше царей и королей есть кто-то, кто держит в руках все ниточки. Захочет — свяжет все ниточки в узел, захочет — мечом разрубит этот узел.

СУДЬЯ не сказал ещё ни слова, только посмотрел на женщину в первом ряду, а она уже встала и, не глядя на служителя Фемиды, двинулась к небольшой деревянной трибуне, стоявшей ближе к присяжным. Она шла, легко и грациозно изгибаясь, как пантера, исполняя всем телом только ей одной известные па какого-то древнего танца. Её бёдра под узкой юбкой нежно-сиреневенького цвета двигались, как шарниры хорошо смазанной машины, она шагала «с заступом внахлёст», как ходят только манекенщицы. Замерший зал не дышал, пока каблуки лакированных туфель не отстучали метрономом положенное время и пространство.

— Леди и джентльмены, суд заслушивает истицу, миссис Глорию Морган, — запоздало провозгласил судья.

— Ваша честь, могу ли я говорить с самого начала? — первые слова прозвучали из уст дамы, ещё стоящей вполоборота к судье, а последние — сквозь перчатки-митенки, поправляющие шляпку.

Итак, вначале было её слово. Истица говорила медленно, слегка поворачивала голову, как бы отслеживая, успевают ли стенографировать за ней бесчисленные репортёры. Светская львица подробнейшим образом рассказывала о себе.

Её отец был известным дипломатом, мать — генеральская дочь. Родители назвали её Мария, но она считала это имя «приземлённым, а ей хотелось летать». В подростковом возрасте поменяла имя на «славное, нежное, цветочное» — Глория.

Шикарная смуглая дама в сиренево-дымчатом костюме с упоением рассказывала, как единственным родным человеком для неё стала сестра-близнец Тельма, как они с ней в шестнадцать лет