Глава 9

Высокий седовласый старик мощного телосложения раскинулся на богато убранном ложе. Он умирал. Тяжело и страшно.

Или это ему только казалось.

Голова дико раскалывалась, а разлившаяся по всему телу слабость не давала возможности пошевелиться. Он попробовал закричать. На висках вздулись вены, лицо от натуги покраснело, но из сухого спёкшегося горла раздался только свистящий хрип.

«Всё, я умираю!» – многократным эхом отразилась в совершенно пустой голове мелкая и подленькая мысль.

В носу страшно засвербело. Он на мгновение замер, понимая, что если чихнет, то голова лопнет, как переспелая тыква. Но сдержаться сил уже не было, и на очередном вдохе, зажмурив глаза и слегка приоткрыв рот, он чихнул. Боль иголками разнеслась внутри черепа, вызывая на глаза слёзы. Правая рука, дёрнувшись, сползла с ложа на пол и наткнулась на что-то знакомое. Это был сапог. Пальцы прошлись по гладкому голенищу и вцепились в мягкую опушку.

– Только бы не промахнуться! – Слабая надежда замаячила перед ним впереди.

Резким кистевым движением сильная рука метнула обувку в сторону дальней стены одрины. Тяжеленный сапог с металлическими подковами с грохотом ударился в массивную дубовую дверь.

Она тут же распахнулась, и в горницу гурьбой влетели гриди из ближней детской дружины.

– Княже, что случилось? – На молодых лицах охраны выражение испуга быстро сменилось на тревогу, а затем всего лишь на лёгкое беспокойство. Их князь был жив и здоров, ему ничто не угрожало.

Расталкивая гридей могучими руками, к ложу приблизился боярин – высокого роста широкоплечий старейший княжий дружинники наиболее доверенный из воинов его ратиБорута. Он был у князя не только телохранителем и оруженосцем, но в большей степени бессменным советчиком-спорщиком и распорядителем. Всего одного взгляда, исподлобья брошенного на князя, хватило ему для понимания происходящего.

– Все вон отсель! Прислать слуг немедля с пивом, квасом, вином и рассолом! Капусты квашеной, огурцов солёных! Живо!

Зашевелился и загудел громадный дом. Всё пришло в движение. Захлопали двери, заскрипели лестницы, десятки слуг носились меж клетями и амбарами, таща в дом бочонки, кувшины и всё, что попадалось под руку.

– Ну сколько тебе говорить, княже, не напивайся ты так на ночь глядючи! И гони от себя подальше этих прохвостов иноземных. Ты вот с утра пластом лежишь и помираешь, а они уже по городу рыщут, стены, ворота да башни осматривают. По ночам тебе елей в уши льют, подвиги твои ратные превозносят, а сами камень за пазухой держат, по всему видать! Не можно так, княже, дальше быть! Народ всё видит, перешёпот нехороший окрест пошёл. Да и дела важные государственные ты забросил, даже споры нетерпимые промеж посадников и купцов решать перестал! Одумайся! Сам знаешь, как тяжело власть получить и долго в руках своих удерживать! А вот потерять её быстро и незаметно можно, особливо когда вино в мозгах плещется! Не мальчик ты уж, чай! О правнуках пора думать!

Слова Боруты сопровождались жестами и знаками, которыми он показывал слугам, куда ставить очередной кувшин, корчагу иль горшок.

– Для начала смягчи и прочисть горло. – Князь почувствовал, как холодный обод кувшина коснулся его губ. – Рассол тут. Только не пей много!

Нескольких крупных глотков хватило, чтобы освежить влагой пересохшие губы, нёбо и гортань.

– Погодь, не спеши! – Кувшин в руке дружинника стремительно удалился в сторону, а перед глазами князя качнулся носик какой-то большой глиняной посудины. – Надеюсь, что корчагу с пивом сам сможешь удержать?

Пальцы рук жадно вцепились в пузатый сосуд, и золотистая жидкость толстой струёй хлынула в горло.

С каждым глотком живительной влаги тупая боль покидала голову, дрожь исчезала из конечностей, чувство лёгкости и сытости охватывало тело.

Князь опустил голые худые ноги на пол, неспешно поставил опорожнённую корчагу рядом со своей босой ступнёй и осмысленно посмотрел на Боруту.

– Что это ты мне говорил про дела государственные, пьянство моё ночное, а также про власть, которую у меня кто-то отнять хочет? Ты это не шутил?

– Да какие шутки могут быть, государь! Пора за дела браться! Дружина твоя засиделась на месте, паруса на лодьях скоро сгниют от безветрия!

– Ну это ты хватил, друже! Ведь пятый день всего с гостями пирую, а меня, оказывается, уже в пьяницы определили! И кто? Мой ближний советчик! Не слишком ли строго судишь князя своего, Борута?

– Ты же, княже, за эти пять дён так и не прочёл берестяную грамоту-послание от посадника Кагеля. Неужто забыл? Подмогу ему много раз обещал направить. Прошлой весной я уж было лодьи и ратников своих начал в поход готовить, да ты меня остановил.

– Но ведь Кагель и сам с набегом викингов справился! На то и поставлен он мною на Вину! – Князь нахмурил густые брови. Было видно, что он окончательно протрезвел.

– Так-то оно так, да не совсем! – не унимался Борута. – Сам помнишь, что Кагель про викингов отписывал. Не сможет крепость супротив них устоять! Пожгут они Холм и все посады, а мы без форпоста на Вине останемся. Ну а викинги те, собравшись с силою, потом и к нам сюда пожалуют!

– Но обошлось же всё! Уцелел Холм, да и с викингами Кагель подружился! – князь начинал злиться.

– Ты, видать, ещё запамятовал, княже, что были к тебе от Кагеля зимой люди. Просил он по весне прислать дружину. Ждал нового большого похода викингов на Вину. А ты не ответил ему! Почто так отнёсся к Кагелю – брату своему сводному? Все поручения, многие лета назад тобой ему даденные, он выполнил, город-крепость на Вине построил, с Варяжского моря и с Гандвика прикрыл нас, торговлю наладил. Денег к нам от Кагеля ручей широкий потёк, по каплям собираемый со всех ему подвластных земель, купцы иноземные с товаром по рекам поплыли, да и наши тоже торговать с заморскими городами стали.

– Что ты набросился на меня, друже? – Князь тяжело вздохнул. – Сам понимаю, что виноват я перед Кагелем безмерно! Уж почитай три десятка лет не виделся с ним. Но потому и отправил я на Вину брата своего, что верил ему, как себе! Знал, что не предаст он меня, не воткнёт в спину нож, а будет честно рубежи государства моего защищать от ворогов! Ты-то сам, Борута, грамоту посадника читал?

– Читал я её, княже, да и опечалился сильно!

– Чему же?

– Пишет Кагель, что весной нынешней, как он и опасался, приплыло войско ворогов большое на восьми кораблях. Не избежать беды, если б не его союзник ярл Эйнар – князь викингов, осевших на Вине. Совместно с Кагелем они смогли остановить нашествие врага, многих перебили,