Наконец, в начале марта двадцать первого года пришло известие, что трехтысячная армия англичан под командованием четвертого брата английского короля герцога Кларенса рейдом прошлась по Мэну и Анжу, разорив немало мелких городков и деревень. Беженцы оттуда заполнили окрестности Пуатье, и в ставке дофина, наконец, решительно хлопнули рукой по столу. Пора!

Пятнадцатого марта вооруженная до зубов пятитысячная армия, составленная из французов во главе с Ла Файетом и шотландцев Джона Стюарта, двинулась в сторону Боже, где, по доставленным сведениям, английское войско остановилось на отдых.

БОЖЕ

(21 марта 1421 года)

Глава, которую тоже можно не читать

– Отменное вино! Ничуть не хуже Бургундского, что бы там братец Джон ни говорил! Когда Гарри заберет Анжу, попрошу, чтобы пожаловал его мне – такие виноградники я вряд ли найду в каком-нибудь Орлеане.

Герцог Кларенс сидел на походном сундуке, который приказал вынести из шатра, чтобы перекусить на свежем воздухе. В одной руке он держал кубок с вином, добытым в подвалах монастыря под Шато-ла-Вальер, а в другой – бок зайца, подстреленного в окрестных лесах и только что зажаренного на костре.

Рыцари и лучники его армии тоже благоденствовали как могли, но в основном напивались, потому что запасы награбленного по дороге провианта подходили к концу, и за его пополнением вместе с фуражирами герцог отправил почти половину своего войска, оставив при себе не более полутора тысяч солдат.

Впереди за высоким холмом был город Боже. Перед ним – река с мостом, а сразу за рекой – крохотная деревушка. Поживиться там было нечем, потому что жители, узнав о приближении английского воинства, давно разбежались. Но несколько лучников все же отправились за реку в надежде отыскать хоть что-нибудь.

Разомлев на долгожданном весеннем солнце, Кларенс лениво смотрел, как они переходят мост, как мелькают между домами, проходя по единственной улочке, как взбираются на холм… Сонно бредущие фигурки на вершине и вовсе замерли словно в оцепенении, а потом вдруг побежали обратно, что-то крича и размахивая руками.

– Что там такое? – недовольно спросил Кларенс. – Чего они бегут, как ошпаренные?

Сэр Гилберт де Амфревилл, разделявший трапезу с командующим, медленно поднялся, не отрывая взгляда от бегущих.

– Боюсь, там французы, милорд.

– Боишься? – хохотнул Кларенс. – Да французы тут повсюду, куда ни плюнь, и до сих пор мои солдаты так бегали за ними, а не от них… Узнайте в чем дело, Гилберт. И если там действительно французы – прикажите всех, кто сейчас бежит, хорошенько высечь. Мне не нужны паникёры в армии.

Отбросив недоеденный кусок жмущемуся рядом бродячему псу, сэр Гилберт прижал рукой меч на боку, чтобы не бил по ногам, и побежал навстречу лучникам.

– Французы, – фыркнул вслед Кларенс. – С каких пор мы так пугаемся, увидев на дороге французов?

Он налил себе еще вина и, прицелившись, бросил обглоданную кость в голову пса. Тот вздрогнул, отскочил было, но тут же снова вернулся, чтобы подхватить обе подачки и убраться восвояси.

– Вот и все французы, – проворчал Кларенс, уже заметно захмелевший.

Веки его сонно отяжелели, нижняя губа провисла, и приятная дрёма готова была заключить герцога в свои объятья. Но тут совершенно запыхавшийся сэр Гилберт распугал тишину и негу криком:

– Ваша светлость, там целая армия!

– А… Что такое? – встрепенулся Кларенс. – Какая армия?

– Французская армия, милорд! Тысяч пять, не меньше! Нам следует отступить, пока они не атакуют – людей слишком мало…

– Куда отступить?

– К монастырю, который прошли утром! Сэр Монтаскьют пускай отправляется собирать подкрепление, а мы займем оборону!

Герцог Кларенс грузно поднялся. Он был моложе брата Монмута, но далеко не так легок и строен. Излишества состарили сэра Томаса быстрее, чем годы.

– Какую еще оборону?! – зарычал он. – Мне?! Ланкастеру?! Брату короля, который с горсткой больных лучников втоптал в грязь всю их хваленую армию?! Да у меня сейчас людей втрое больше, чем было у Гарри под Азенкуром!

Сэр Гилберт побледнел.

– Вы, что же… Вы хотите атаковать?

– Разумеется, я атакую! У французов нет и не может быть армии! Только свора бродячих собак, которая разбежится от брошенной кости!

– Ваша светлость… милорд… – робко подал голос один из вернувшихся лучников, – я видел – там на флагах гербы…

– Гербы-ы? – Кларенс насмешливо упер руки в бока. – Так это даже не псы, а щенки-недомерки, чьи отцы просрали Азенкур. Тут даже думать нечего. Труби сбор!

– Нам лучше дождаться подкрепления, милорд! – упрямо стоял на своём Амфревилл.

– Никого не будем дожидаться! Пускай занимаются своим делом. Я не собираюсь оставаться голодным, когда растопчу эту французскую свору! Труби сбор, повторяю!

Сэр Гилберт беспомощно оглянулся на лучников, столпившихся за его спиной. Будь они сейчас даже в полном составе – и то следовало бы хорошо подумать, прежде чем атаковать. Но с половиной людей идти на пятитысячную армию было полным безумием!

– Я здесь командующий! – вернул его к действительности Кларенс. – Мне лучше знать!

Покачнувшись, он обвел глазами лица сбежавшихся к нему командиров и, заметив своего герольда, махнул рукой:

– Труби сбор, говорю!

– Ну, что будем делать, мессир?

Джон Стюарт понял ладонь над глазами, чтобы не слепило солнце, и посмотрел на Ла Файета, который озирал окрестности, тоже щурясь из-под забрала своего шлема.

Французско-шотландская армия подошла к Боже, зная по донесениям разведчиков, что англичане отдыхают за холмом, на другой стороне реки. Только что вернулись посланные вперед дозорные и сообщили, что в лагере у противника протрубили общий сбор. Судя по всему, они готовы атаковать, но численность их почти вполовину меньше той, которая ожидалась. Вероятно, часть людей отправилась за фуражом и провиантом.

– И они хотят атаковать сами? – удивился Стюарт.

– Похоже, да, сударь.

– Ладно, – принял решение Ла Файет, – вышлем им навстречу мою конницу и тысячу лучников, чтобы перекрыли мост. Если Кларенс решил атаковать с половиной армии, значит, подкрепление недалеко, и вашим шотландцам, сэр Стюарт, лучше занять оборону на холме.

Авангардный отряд тут же и составили, отобрав в число лучников только опытных воинов, которые прошли не через одно сражение и, в случае чего, не растеряются.

Построенные в боевом порядке шотландцы и часть французов терпеливо ждали.

Словно отвечая настроению своих носителей, поднятые над рядами французской знати гербы неторопливо, но угрожающе покачивались на ветру, сияя золотыми нитями благородной вышивки. Молодые рыцари из-под поднятых забрал жадными глазами следили за тем, как авангард переваливает через холм, досадуя на Ла Файета, который приказал им остаться.

– Нечего, нечего, судари мои, – бормотал умудренный опытом воин. – Вас туда