Но потом Саша неожиданно объявил:

— «Платон! В следующую субботу мой отец привезёт к нам своих юношей из «Динамо», и после обеда на поле у Юрова мы будем играть против них! Ты сможешь?!».

— «Конечно, Саш! Буду очень рад сыграть против них!».

— «Хорошо! Тебя я записываю! Ноу нас команда набирается с трудом! Есть ли у тебя на примете ещё кто-нибудь?».

— «Да есть! Я могу ещё одного друга привезти! Но он левый крайний нападающий и у нас с ним связка!» — обрадовал его Платон, подумав о Валере Попове.

— «Так и у нас с тобой связка?! Хорошо! Привози! Но поставим его на правый край! Будут у тебя связки с обоих флангов! Сейчас надо будет ещё ребят с Дружбы сагитировать!».

— Будет здорово нам сыграть против юных профессионалов!? — по пути на футбол радовался Платон.

А там уже шла игра. Поэтому динамовские болельщики, дабы не нарушать численность составов, влились в разные команды.

— «А как вам сегодняшний Юрьев день на Динамо?!» — с сарказмом спросил их старший товарищ по футболу Михаил Говоров, тоже болевший за «Динамо», но пришедший на футбол раньше, так как калитка его участка выходила непосредственно на их футбольную площадку.

— «Да, здорово!» — поддержали его смех Платон с Сашей.

После игры Павлов сразу объявил товарищам по спорту неожиданную и приятную новость, заручившись их явкой в следующую субботу.

— «А время игры я уточню утром в субботу и кому-нибудь из вас сообщу! А вы уж потом скажите друг другу!?» — завершил он договорённость.

Возвращаясь, они на своих участках увидели знакомых девушек с бадминтонными ракетками.

В этот год в их садоводстве очень популярным стал бадминтон, в который и стар и млад играли на площадке в конце берёзовой аллеи около старого железнодорожного тупика шерстебазы. И тон здесь задавала, профессионально занимавшаяся бадминтоном в Лужниках Наталья Борисова.

Но Платону пока было не до бадминтона и теперь не до других забав и спортивных занятий. Он уже был готов начать новое, для семьи полезное, и для себя приятное дело.

Поэтому с утра в воскресенье он сразу занялся работами по строительству спальни под крышей мансарды. Сначала он расчистил всю западную её сторону, переложив вещи, доски и бруски слева от лестницы.

С любопытством копаясь под крышей в старом хламе, Платон почувствовал слабо уловимый, но вполне распознаваемый, знакомый ему с детства запах Антоновки.

— Надо же? Запах сохранился! Хе!? А у нас же она не растёт! Значит, это ещё запах бабушкиных яблок. Какой же он стойкий!? — удивился он.

И он тут же вспомнил, как в детстве летом у бабушки в деревне они ездили на сенокос в луга и брали с собой пресняки, лепёшки, варёные вкрутую яйца, зелёный лук и ещё холодное молоко в бутылках из подпола. И как потом в лугах хранили и охлаждали их в ручье.

Подготовив себе рабочее место, Платон стал делать обрешётку под фанеру, сначала вырезая в стропилах пазы на толщину доски, но лишь на треть её ширины.

Затем он, с трудом несколько раз измерив, обрезал доски по длине и сделал в них вырезы под стропила, выпиливая с обоих рёбер по трети ширины доски, за день, не спеша один сделав всю эту работу.

Теперь ему осталось прибить эти доски к стропилам через их, оставшуюся от выреза ширину. Но один он эти почти шестиметровые доски прибить не мог — нужны были любые помощники или помощницы, чтобы они могли хотя бы поддержать торец доски и помочь направить и вставить её в пазы в стропилах. Это позволяло выиграть высоту комнаты на толщину доски почти в два сантиметра. А отец ещё давно до этого одобрил идею сына, когда тот поделился с ним планами по модернизации мансарды.

Ведь он уже решил не разводить пчёл, поняв, что это хлопотно и не реально. Пётр Петрович всегда был сторонником рациональности и здравого смысла. Поэтому он сразу одобрил утапливание потолочных досок в горизонтальные стропила. Но пока помощников у Платона не было.

Бабушка уже уехала в деревню, Настя болела дома, а Павел якобы болел за неё, помогая ей и прогуливая её на свежем воздухе в Реутове, но больше занимаясь собой. Отец уже уехал в очередное путешествие и по гостям. А мама в выходные работала в огороде и у плиты, кормя себя и сына.

— «Мам! А можно я на следующие выходные приглашу к нам на дачу Валеру Попова? Мы с ним в субботу будем играть против юношей «Динамо»! Их привезёт отец Саши Павлова! Он их тренер! И мы на их фоне попробуем свои силы! А у нас хороших игроков пока не хватает!» — прося, спросил Платон.

— «Конечно можно! Что нам с тобой тут одним куковать-то?! Да и тебе после сессии надо немного встряхнуться, пред отпуском придти в себя! А твоя столярка пока подождёт! Днём раньше, днём позже?! Всё равно мы с тобой с понедельника вместе в отпуске будем!?» — как показалось Платону, даже с радостью согласилась Алевтина Сергеевна.

— «Ой, спасибо!».

— «Да не за что! Я же всегда была за приглашение к нам в гости твоих друзей! Причём всех, кроме этой пиявки Сашки Сталева!».

— «Да, помню, как Сашка Комаров и Борька Быков ездили к нам сюда!».

— «Ты бы ещё пригласил сюда на дачу и Валеру Панова! Хороший и порядочный парень, и в твоей дружбе явно нуждается! Да и работящий к тому же, и это чувствуется! Может кроме игр он ещё поможет тебе и в работе?!».

— «Да, ты права! И его потом обязательно приглашу! Но видимо уже после отпуска?!».

Так что в отпуске Платону нужно было рассчитывать пока только на свои силы.

Но он не отчаивался, так как знал, что как всегда найдёт выход из затруднения, решив в следующие выходные пока заняться внутренностью западной торцевой стены мансарды. Поэтому Платон возвращался домой с чувством удовлетворения от своей начатой плотницко-столярной работы.

Вечером уже дома Платон услышал ещё одну приятную новость, что США начали вывод своих сухопутных войск из Камбоджи.

В понедельник 29 июня Кочет и Максимов, без хвостов сдавшие весеннюю сессию, дружно вышли на работу, порадовав своих коллег. А Платон сразу пошёл к Попову приглашать его на следующие выходные к себе на дачу и на футбол. И Валера, тоже сдавший все экзамены, с радостью согласился. Ибо не раз слышал восторженные рассказы друга о даче, дачных друзьях и развлечениях. И они решили выехать на дачу к Кочетам в пятницу